Под камнями

Эл Марго

Стараясь двигаться по большому руслу, не сворачивая в стороны, троица в паралитическом состоянии двигалась в темноту, которая тут же их проглатывала и надежно скрывала в себе. Проход вилял и сужался, пока минут через двадцать не вывел к небольшому скалистому берегу у зеркальной синей глади.

Небольшой узкий берег расстилал перед ними свои объятия, как оазис в пустыне. Повсюду было множество больших острых гранитных булыжников, хаотично валявшихся по всей протяженности берега. Выделялось три кучи особенно больших острых гранитных валунов, почти упирающихся в потолок, они будто разделяли берег на две части, находясь ровно посередине, на примерно одинаковом расстоянии друг от друга, образуя подобие стены. Озеро было небольшим, с чистейшей прозрачной водой, по крайней мере та часть, которую они могли увидеть, дальше оно скрывалось под каменной стеной с острыми черно-красными краями, будто ощетинившимися на гостей, уходя в глубину. Это было тупиком, дальше можно было только проплыть под водой.

Другого хода не было. За спинами оставался многотонный каменный завал и зал с гнусным дьявольским действом.

– Ну что, готовы намочить панталоны? – Бэд тут же плюхнулся около горы камней, облокотившись на холодную стену, подложив рюкзак под голову, пытаясь привести дыхание в норму, демонстративно махнув в сторону воды. – Нам же туда, я правильно понимаю?

– Боюсь, что да, – отозвался Дейв, пытался дальнобойным светом фонаря пробить дно озера и заглянуть под выступ, но дно было слишком далеко, синева терялась в черноте.

– Я вам забыл сказать, я забыл свой акваланг дома, – плюнул наотмашь сарказмом Бэд.

Нервы были на пределе, особенно медлить было нельзя, они не знали, есть ли запасной выход для кенгуру, или они, обнаружив завал, пойдут искать гостей. Но и без нормальной передышки сил уже не оставалось.

– Минут через десять надо двигать, – Дейв пропустил укол Бэда мимо ушей, краем глаза видя, как тот укладывается на рюкзаке в надежде урвать минуты долгожданного сна.

За годы экспедиций каждый научился спать и засыпать в любых условиях буквально по щелчку пальцев, иначе можно было и вовсе лишиться отдыха.

Берег погрузился в привычное для каменных стен молчание, которое не нарушалось миллионы лет, так же, как и вечный мрак, разрезаемый теперь фонарями. Бэд вырубился за доли секунды, буквально провалившись в мягкие лапы Морфея, которые унесли его далеко от темной и сырой действительности.

Дейв молча прикидывал все «за» и «против» погружения наугад, без должной экипировки и знания местности, но вся обстановка говорила, что оно неизбежно. Взгляд то и дело лип к наручным часам, где стрелки, отмеряя время их отдыха, все неслись вперед, напоминая об их не особо выгодном положении.

Шоковое состояние сменялось отголосками паники и безвыходности. Приходило ощущение загнанности в клетку, в которой нет двери. Никто из них не отличался сентиментальностью, но от самого вида кенгуру, от противоестественности самого их существования хотелось вырезать себе глаза, чтобы не видеть этого вселенского ужаса, поднятого из пекла ада. Но стереть дьявольские образы теперь могла только смерть, ибо такое не забывается. Такие воспоминания возвращаются каждый вечер с наступлением темноты, с болезненно красными закатами, с серо-зелеными туманными сумерками, с холодными ночными дождями, зовущими тебя в свои ледяные объятия, с воем соседских собак на оранжевый диск луны. Такие воспоминания остаются, когда все другое уже забыто. Когда уже нет надежды, именно они приходят, как палач, напоминающий о неизбежности конца жизни.

– Да черт бы тебя побрал!!! – прошипела в сердцах девушка, и клинок со звоном полетел в каменную глыбу, а из глаз наконец хлынули соленые слезы.

Поли, ушедшая осматривать берег, пыталась безуспешно в темноте и на ходу подточить нож, в надежде занять минуты ожидания притворно-полезным делом, чтобы отогнать водоворот ядовитых мыслей.

Это именно тот момент, когда ты долго держишься, копя ком боли, обиды и страха внутри себя, у диафрагмы, но в итоге какой-то пустяк становится последней каплей и слезы уже не остановить. Она ненавидела саму себя за слабость, она никогда никому не показывала слез. Когда мир рушился вокруг, она была одна среди этих обломков, никто не помог, никто не подал руку. Ее топтали в грязь раз за разом, но она каждый раз вставала, и каждый раз она становилась жестче и сильнее, ничего не забыв и сделав выводы. Когда все думали, что она стала злой, они ошиблись, она не стала, ее такой сделали. Теперь она носила маску безразличия, грубости и отчасти даже циничности. Но где-то глубоко в сердце все еще жила маленькая девочка, которая отчаянно хотела, чтобы ее защитили, укрыли от проблем и зла, которой было страшно и одиноко, которая хотела уткнуться в чье-то сильное плечо. Она пыталась быстро вытереть слезы, которые катились градом от всего, что пришлось сегодня пережить, от страха за Дейва и от ужаса кровавой сцены, заканчивая тупиком их пути, накопившейся усталостью и тенью безвыходности.

– Поли, – Дейв подошел бесшумно, словно призрак, положив руку ей на плечо.

– Дейв! Шел бы ты! – моментально ощетинилась девушка.

Злость и стыд мгновенно смешались внутри нее в коктейль отвращения к себе за уязвимость. Никто и никогда не должен видеть ее слез. Никто и никогда.

Она развернулась, готовясь послать его куда подальше, но слова пропали в горле, когда он резко притянул ее к себе, и, уткнувшись в его шею, она уже забыла, что хотела высказать.

– Не обязательно быть всегда железной леди, большинство людей не перенесли бы и половину твоего пути, – тихо прошептал он на ухо, – слезы не всегда признак слабости, иногда они признак, что в тебе еще осталась человечность, а это дорогого стоит… поверь…

Поли уже не могла остановиться, единственное, чего она хотела, чтобы они так стояли вечно.

Тут, под тоннами камней, в темной и сырой пещере, она почувствовала безопасность, пока Дейв обнимал ее, она хотела раствориться, остановить стрелки часов. Она боялась признаться самой себе, что именно с ним она может расслабиться, почувствовать безопасность и покой. Иногда самые сложные признания нужно делать именно самому себе. Можно соврать кому угодно, но себе врать всегда сложнее.

– Извини, – девушка подняла заплаканные глаза, и теплые руки поймали ее слезу.

– Все хорошо, – улыбнулся Дейв своей привычной самодовольной ухмылкой, – но я на всякий случай напомню: от меня ни на шаг! Мы на десять минут сделали привал, а ты уже исчезла в темноте.

Поли машинально расплылась в усмешке. Лед и пламя, чет и нечет, они стоили друг друга.

– Я хотела посмотреть берег, но, кроме булыжников и темноты, тут ничего нет.

Они не знали, сколько так простояли: десять минут, час или всю ночь. Время потерялось в сырости и камнях.

– Дейв, – Поли посмотрела в его глаза, она хотела утонуть в них, а не обсуждать вопросы выживания и варианты спасения собственных задниц.

– Что-то случилось?

– Я его узнала, – беззвучно прошептала она.

– Уточни…

– Там, на камне, – она сделала паузу, пытаясь успокоиться, – там, на камне, был тот… который гнался за нами, понимаешь?

– Ты уверена? Они все на один… череп, – но печать волнения уже отразилась на лице парня.

– Да, я его запомнила… на всю жизнь… это точно он, ошибки не может быть, понимаешь?

– Намекаешь, что там должны были быть мы? – это версия была самой дерьмовой, но и самой вероятной в открывшихся подробностях.