Под крышами Парижа (сборник)
Шрифт:
Затем, когда приходит кто-нибудь из его деловых знакомых, Анне полагается играть другую роль. Ему нравится ею похваляться, чтобы люди видели, какая у него шикарная пизда, и это бы еще ничего, но Анна должна всем демонстрировать, что у нее континентальный случай зуда под хвостом…. и всё только по нему. Поэтому ей нужно увиваться рядом и выставлять напоказ свои формы, вести себя как сука весной, тереться об него, подставлять жопу, чтоб потискал, и, может, даже щупать ему яйца время от времени. Потом, когда все это некоторое время так и происходит, она его зовет из другой комнаты, он извиняется и рысит полчасика с нею поиграть…. иногда ему даже удается себе поднять и ей ввинтить, но обычно добивается лишь
Теперь у него очередной дивный план. Он бы хотел, чтобы Анна привела какого-нибудь крупнохуего молодого остолопа и взяла у него, пусть устроит ей по полной программе, от и до, а папик-пельмень спрячется в чулане и станет за ними подглядывать. Анна категорически отказалась. Он же что будет делать, говорит Анна, засядет в чулане и наиграется с собой, пока все не досмотрит, а потом выскочит, разыгрывая разъяренного любовника. Потому что он-то будет у себя дома, говорит Анна, вероятно, ему достанет храбрости надавать тому парню по сусалам, а то и палить в него начнет… даже если он его стукнет, французский суд его оправдает под предлогом защиты чести и достоинства. Звучит фантастически, но Анна утверждает, что, знай я этого мерзавца, так бы не подумал.
Пока пьем кофе, я засвечиваю картинки, притащенные откуда-то Эрнестом. Анна чуть в штанишки не ссытся, когда их видит… могла б и раньше догадаться, что эти ее друзья что-то подобное устроят. Они хотели снимки сделать просто для собственного развлечения… так вот для развлечения она им яйца отрежет, когда они снова встретятся. Есть люди, кому такое ни за что нельзя видеть, говорит она… а теперь любой полудурок в Париже станет на них дрочить….. Анна представляет, как весь город передает их из рук в руки и тычет в нее пальцами на улицах. Однако ее кормильца это на какое-то время осчастливит… как раз такое вот ему и нравится….
Когда мы уже собираемся уходить, на нас натыкается Рауль. Ему нужно мне что-то сказать, и мы задерживаемся еще на ликер. Рауль несколько робеет оттого, что выкладывать наболевшее ему приходится при Анне, поэтому она отваливает в сортир, чтоб мы с ним могли поговорить……
В Париж сейчас вернулась невестка Рауля, и он все устроил так, чтобы заплатить за уроки испанского, что я ему давал. Рауль ей ввернул за меня словечко, все обстряпал, и она себя повела довольно разумно. Уж и не знаю, что он там мог ей наплести, но, так или иначе, должно быть, вышло неплохо… меня она знать не знает, но по рекомендации Рауля готова выделить бесплатную поебку. Рауль надеется, что однажды ему выпадет случай поехать в Америку продавать там пылесосы…..
Нехорошо мне будет идти к ней домой, говорит Рауль. Слишком рискованно, а кроме того, может, она и не захочет, чтобы я знал, где она живет. Меня устраивает… я б только предпочел, чтоб и она не знала, где живу я… хотя бы до того, как я на нее гляну и пойму, что она собой представляет. И мы договариваемся о месте встречи… угол рю Кювье и набережной Сан-Бернар, завтра в восемь вечера.
– Но если там будет ждать какая-нибудь старая кошелка, – говорю я Раулю, – я просто повернусь и ее там брошу. Мы не договариваемся, что мне нужно ее ебать, правда же… Мы договариваемся, что это ей придется меня ебать, если она мне понравится….
– Она не кошелка… она милая, Алф. Погоди, вот увидишь… С ней славно ебаться, сам убедишься…. Мой брат, он-то ее по-прежнему славной пиздой считает, а он на ней женат…
– Она знает, как меня зовут? Может, думает, я богатей или что-то… какого хуя ты ей наговорил, что
– А я ей сказал, Алф… Я все славно устроил. Она не думает, что ты богатый, ничего такого…. Я ей просто назвал твое имя. Но ей кажется, что ты чудесный…. Я ей много хорошей херни про тебя нарассказывал. Только выеби ее хорошенько, ей от тебя больше ничего не нужно. В общем, может, у меня на нее кое-что имеется, понимаешь, Алф? Может, есть такое, про что она не хочет, чтобы мой брат знал…. Пустячок про бакалейщика, быть может… может, он приносит кое-какую бакалею, а в счет никогда не включает….
– Да плевать мне, что она там делает с бакалейщиком… что она со мной станет делать? Я не хочу никаких неприятностей…
– От нее у тебя никаких неприятностей не будет, Алф. Она славная девочка. Уж кому знать, как не мне. В церковь ходит….
– Хуй сосет?
– Конечно сосет. Славная девочка, я же говорю. В церковь ходит.
Возвращается Анна, и Рауль бежит дальше, потому что мы с Анной идем в гости….
Двух подружек Анны нет дома, когда мы к ним являемся, но на дверь они повесили записку, приглашающую нас заходить…. потому что они сейчас вернутся. Поэтому мы садимся ждать, и Анне хочется еще посмотреть на снимки. Ох, ну какой ужас, говорит она, как подумаешь, что они по всему Парижу разбросаны…. и одному богу известно где еще. Она сидит и качает головой, облизывается на них, пока я уже больше не могу этого видеть, – она же попросту зуд себе под жопкой распаляет, а мне известны способы дохуя лучше это делать, чем разглядывать собственные грязные снимки….
Анна все время повторяет мне, что нам этого нельзя… но сама ничего не делает, чтоб нас остановить, и вскоре мы уже играемся друг с другом на тахте. Я стянул с нее штанишки, жопу ей заголил; она мой хер вытащила и причесывает мне щетку… тут заходят две пизды. И молоденькие к тому ж… лет по двадцати.
С самого начала у нас все очень по-дружески. С таким знакомством иначе и быть не могло. Повозившись, Анне удается запрятать Джона Ч., но вот с ее штанишками ничего не поделаешь. Наконец она встает, поддергивает на себе юбку до верхушки мачты и натягивает их снова на жопу. Меня представляют пёздам, которые оказываются американками… одну зовут Джин, а другую – обычным лесбийским погонялом… Билли.
Джин – маленькая пизда-блондиночка, которой всю одежду надо покупать на размер меньше… ей едва удается втиснуть в нее все свои формы. У Билли тоже формы, но влатана она в портновский костюм с галстуком. Позднее Анна мне говорит, что у Билли какие-то деньжата имеются, а у Джин нет, поэтому Билли занимается счет'aми, а Джин в нужное время раздвигает ноги.
Джин – такая же жаркая, какой смотрится. Поскольку все вокруг стоят, я тоже вынужден встать, есть у меня стояк или нет, и Джин уставляется на мою ширинку так, словно ждет оттуда чертика из табакерки. Хотелось бы ей знать, говорит она, настоящая эта штука или нет или же ей примстилось. Анна ей сообщает, что она очень настоящая, и спрашивает, не желает ли она посмотреть еще разок. Джин отвечает, что, наверное, немного подождет… Улыбается и подмигивает мне….
Я вообще не знаю, зачем мы сюда пришли… Анна сказала мне, что я познакомлюсь с двумя ее подружками, но, похоже, пришли мы играть друг с другом. Билли показывает пару книжек, которые она проиллюстрировала… почему-то лесбиянки, судя по всему, умеют рисовать ебущихся людей лучше, чем кто-либо еще. С этого мы и начинаем. Анна глядит на одну иллюстрацию…. любой, когда-либо сосавший елду, поймет, что художница никогда этого не делала, говорит Анна. Билли требует показ, но Анну это не смущает… она вытаскивает свои открытки и показывает Билли, как оно выглядит. Вот же пизда…. а сама делала вид, будто беспокоится, что их обнародуют!