Под куполом
Шрифт:
Расти приготовился его сменить, но Твитч покачал головой:
— Он ушел. — Повернулся к Джоани: — Очень сожалею, миссис Кэлверт.
Лицо Джоани задрожало, потом сморщилось. Она издала крик горя, который сменился приступом кашля. Норри обняла ее, закашлялась сама.
— Барби, — послышался голос, — на пару слов.
Его звал Кокс, уже в камуфляжной форме и теплой куртке, предохраняющей от холода вне Купола. Барби не понравилось мрачное выражение его лица. Джулия подошла вместе с ним. Они прислонились к Куполу,
— Произошел несчастный случай на военно-воздушной базе в Киртленде, штат Нью-Мексико. — Кокс говорил, понизив голос. — Там проводились последние проверки атомной мини-бомбы, которую мы хотели применить, и… черт.
— Она взорвалась? — ужаснулась Джулия.
— Нет, мэм, расплавилась. Два человека погибли, еще полдесятка умрут от радиационных ожогов и облучения. Но дело в том, что мы лишились бомбы. Мы лишились гребаной атомной бомбы.
— Какая-то неисправность? — Барби очень на это надеялся, потому что тогда военные отказались бы от идеи использования мини-бомбы.
— Нет, полковник. Потому-то я и сказал: несчастный случай. Такое случается, когда люди торопятся, а мы все работаем в условиях чудовищной спешки.
— Мне очень жаль этих людей, — сказала Джулия. — Их родственники уже знают?
— Учитывая ситуацию, в которой вы находитесь сами, огромное вам спасибо за сочувствие. Им скоро сообщат. Случилось все в час ночи. Работы уже начались с мини-бомбой номер два. Ее должны подготовить за три дня. Максимум за четыре.
Барби кивнул:
— Спасибо, сэр, но я не уверен, что мы так долго протянем.
У них за спиной раздался протяжный и пронзительный горестный вопль — детский вопль. Когда Барби и Джулия обернулись, вопль перешел в кашель и хрипение. Они увидели, что Линда опустилась на колени у старшей дочери и обнимает ее.
— Она не может умереть! — закричала Джанель. — Одри не может умереть!
Но она умерла. Золотистый ретривер, собака Эвереттов ночью отошла в мир иной без шума и суеты, когда маленькие девочки спали по обе стороны от собаки.
11
Когда Картер вернулся в большую комнату, второй член управления Честерс-Милла ел сухой завтрак из коробки с нарисованным на ней мультяшным попугаем. Картер узнал эту красивую птичку — в детстве много раз видел ее по утрам на столе: Тукан Сэм, святой покровитель сухих завтраков «Фрут лупс».
Наверное, колечки — чертовски сухие, подумал Картер и на мгновение пожалел босса. Потом подумал о разнице между семьюдесятью двумя и восьмьюдесятью или ста часами, и сердце вновь закаменело.
Большой Джим отправил в рот еще пригоршню колечек, потом увидел «беретту» в руке Картера:
— Это что?
— Извините, босс.
Большой
— Сынок, не делай этого.
— Я должен, мистер Ренни. Ничего личного.
И Картер в это верил. Абсолютно ничего личного. Они здесь в западне, в этом все дело. И раз уж попали они сюда благодаря принятым Большим Джимом решениям, тот и должен за это заплатить.
Ренни поставил коробку «Фрут лупс» на пол. Очень осторожно, словно боялся, что коробка расколется, если просто бросить ее на пол.
— Тогда что?
— Все дело в… воздухе.
— Воздух. Понимаю.
— Я мог бы войти с пистолетом за спиной и просто пустить вам пулю в голову, но не захотел так поступать. Я хотел дать вам время подготовиться. Потому что видел от вас только хорошее.
— Тогда не заставляй меня страдать, сынок. Раз нет ничего личного, ты не станешь заставлять меня страдать.
— Если будете вести себя смирно, страдать вам не придется. Все произойдет быстро. Я пристрелю вас, как раненого оленя в лесу.
— Можем мы об этом поговорить?
— Нет, сэр. Решение я принял.
Большой Джим кивнул:
— Хорошо. Могу я сначала помолиться? Ты мне это позволишь?
— Да, сэр. Вы можете помолиться, если хотите. Только быстро. Мне это тоже трудно, знаете ли.
— Я тебе верю. Ты хороший парень, сынок.
Картер, который не плакал с четырнадцати лет, почувствовал, как у него начало жечь уголки глаз.
— Не стоит больше называть меня сыном, вам это не поможет.
— Но мне помогает. И я вижу, что ты тронут… это мне тоже помогает. — Большой Джим сполз с дивана, встал на колени. При этом задел коробку «Фрут лупс», которая упала на бок, и печально хохотнул: — Последняя трапеза была у меня не очень, доложу я тебе.
— Да, не очень. Сожалею.
Большой Джим, теперь стоя спиной к Картеру, вздохнул.
— Но я буду есть ростбиф за столом Иисуса через минуту-другую, так что все нормально. — Он поднял пухлый палец и коснулся шеи под линией волос: — Сюда. В мозговой ствол. Хорошо?
Картер проглотил, как ему показалось, большой сухой ватный шарик.
— Да, сэр.
— Хочешь преклонить колени вместе со мной, сынок?
Картер, который не молился еще дольше, чем не плакал, едва не ответил «да». Потом вспомнил, каким хитрым может быть босс. Возможно, сейчас он и не хитрил, но Картер видел его в деле и не хотел рисковать. Он покачал головой.
— Молитесь. И если хотите дойти до «аминь», молитва должна быть короткой.
На коленях, спиной к Картеру, Большой Джим сложил руки на диванной подушке, которая продавилась под немалыми размерами его зада.