Под ласковым солнцем: Там, где ангелам нет места
Шрифт:
Сейчас юноша тихо шёл по институту и думал о грядущей учёбе. Всего одна пара, связанная с основами экономического управления и то не в полном объёме. Но необходимость диктовала своё. Это вам не государственный ВУЗ, в котором действует «Кодекс Студенчества» на парочку с «Кодексом Молодёжи», по которому, официально, в случае малозначимости занятия, на него можно было не ходить, так как это «подрывало право молодёжи на получение отдыха и занятия полезными занятиями», как следовало из одной тамошней статьи.
Лютер идёт по собственному ВУЗу, передвигаясь в тесном коридорчике. Он сейчас находится в корпусе на десятом этаже, который приписывался к кафедре «Управления Экономическими субъектами», что находился по левую сторону от входа. Каждый этаж отводился собственному направлению и подготовки. За каждым направлением следил архикуратор, за кафедрой деканарий, а всем университетом, подчиняясь лишь образовательному управлению Корпорации, управлял ректор.
На этаже, сегодня, в столь мрачный и пасмурный день, есть только его группа и его друзья. Практически половина всего учебного здания абсолютно пустует из-за отсутствия студентов. У многих сегодня попросту отсутствовали занятия, ибо прогуливать мало кто осмеливался.
Парень, идя по коридору, который стесняли совершенно однотипные, но всё же приличные стены, дошёл до аудитории, у которой должны быть занятия. Вокруг никого не нет, не единого одногруппника, только управление направлением, где развернулся самый настоящий пункт торговли ручками, бумагой и прочей канцелярией. Юноша безрадостно усмехнулся и присел на одну из лавочек, что стояли возле стен.
Он и подумать боялся, чем торгуют в остальных ВУЗах. Согласно архизаконам «О становлении рынка повсюду», «Всеобщем рыночном становлении», и «О свободной торговле», а также указу Министерства Экономики и письму во все учебные заведения Мастерства Обучения и Наук разрешалось: «заниматься предпринимательством прямо в школах, институтах и академиях, торговать всем чем угодно во всех учебных заведениях, арендовать помещения под организацию собственного бизнеса, так как это только развивает Свободу торговли». Но результат такого эксперимента явился одним смыслом – всё, за несколько месяцев, превратилось в один огромный и нескончаемый рынок.
И все, кто мог, развернули продажу самых различных вещей во всех учебных заведениях, временами вытесняя даже сам учебный процесс. Так к некоторым ВУЗам примыкали многие пивные, клубы и бордели, в которых студенты проводили больше и веселее времени, чем на парах. Магазины одежды и питания расцвели особым образом, заполонив даже кабинеты, где раньше велась учёба. Во многих школах появились места, где продавали вкусную, недорогую, но низкокачественную еду, а которую ещё несмышленые дети тратили все деньги, что у них только могли быть.
И вся эта торгово-капиталистическая фантасмагория делалась, для того, чтобы «укрепить конституционные права граждан на проведение торговли и заработок денежных средство любым достойным путём и организовать либеральный торговый процесс с большинством граждан».
И юношу это жутко раздражает, временами доводя чуть ли не до безумия. Он понять не мог, как там, где должны были обучать и даровать знания, где люди приходили, чтобы обучаться, расцвёл либерально-торговый коллапс. Лютер надувается яростью, его кожа покрывается алым наливом от одной мысли, что некогда «храм науки», переродившись в «новом свободном мире», превратился в коммерческий центр, где всё покупается и продаётся даже знания.
Но парень ясно понимал, что всё его мнение не более чем мысли одного человека, и если даже он выскажет своё мнение, что будет противоречить самой Конституции, то в лучшем случае его никто не услышит, а в худшем, за ним придут сторонники «Культа основного закона».
Внезапно парень отвлёкся от собственных мыслей, что рассеялись подобно прошедшему сну, из-за шороха впереди по коридору. Юноша не спеша поворачивает голову и его глаза различают образ, как из сгустившегося мрака появляется крупная высокая фигура. Через пару секунд к кабинету из тени вышел тоже парень, облачённый в серую молодёжную кофту с капюшоном и малопонятным рисунком на груди, голубые джинсы и немного потёртые кроссовки, что явно показываются не самыми новыми.
Губы Лютера разошлись и послышались слова, срываемые на лёгкий кашель и переходящие в лёгкую улыбку:
– Привет, Даниэль…кхм.
– Ох, здравствуй, – тут же послышалось в ответ.
Юноша, сидящий на скамейке, сразу протянул руку подходящему знакомому парню, который ответил крепким рукопожатием.
– Всем хаюшки.
Оба парня, удивившись от неожиданности появления нового источника звука, обернулись к тени и направили взор, увидев, как в коридоре к ним продвигается ещё несколько человек из их группы. Как смог разглядеть Лютер – это две высокие девушки, брюнетка шла рядом с девушкой, чьи волосы были выкрашены в зелёный, и ещё один худощавый и невысокий юноша. Парень их сразу вспомнил, хотя особо не общался с ними. Брюнетку звали – Силена, с зелёными волосами, которых звали гринетка, – Марта, а худощавого парня – Ману.
«Пятеро уже здесь, осталось ещё столько же». – Шальной строкой пронеслось в памяти Лютера, прикидывая, сколько ещё должно прийти людей.
От одной мысли, что в его группе всего десять человек, юноша готов впасть в некое подобие отчаяния, но Даниэль это заметил и растормошил своего знакомого, желая поднять ему настроение:
– Лют, взбодрись, – и, положив ему руку на плечо продолжил. – Расскажи мне, как у тебя дела.
Лютер обернулся и посмотрел на рядом стоящего знакомого. Это достаточно высокий и занимающийся тяжёлой атлетикой парень. Его бледное и довольно крупное лицо сильно контрастирует со светло-голубыми волосами и карими глазами, в которых всегда светится некая никому не известная радость, что заставляет его не унывать не в одной из тяжёлых ситуациях.
– Всё нормально. – Кратко даёт ответ Лютер, не зная о чём сейчас можно говорить.
– Вот знаешь, «всё нормально» ответ достойный разве что наших чиновников. А ты расскажи как-нибудь поподробней. – Не унимая энтузиазма, продолжает докапываться товарищ.
– Ничего примечательного нет. Всё как обычно. – Чуть улыбаясь, не думая, что можно рассказать, уже более легко ответил Лютер.
– Как-то не интересно. – Кинул Даниэль и отстранился от своего одногруппника, подойдя к Марте, Силене и Ману, став уже их активно расспрашивать про дела, и так между ними завязалась непринуждённая беседа.
Внезапно из тени выходит ещё трое ребят, которые уже более знакомы Лютеру, ких, всё же с натяжкой, он мог назвать своими друзьями. И тут юноша подорвался со скамейки, едва её не обронив, чтобы встретить хороших знакомых.
Первому кому он протягивает вытянутую руку своему другу по имени Жебер. Это невысокий и светловолосый парень, одетый преимущественно в старую докризисную классическую одежду: аккуратные брюки, светлую рубашку, на которую ложился тёмно-синий пиджак. Свершив крепкое рукопожатие, Лютер поздоровался с Ансуа, сделавши приветствие в форме «римского салюта». По телосложению, такой же, как и Лютер, юноша широко улыбнулся, предварительно откинув длинные черноватые волосы, доходившие к плечам, назад, чтобы не мешались. Ну и последним хорошим знакомым оказывается девушка по имени Амалия. Её черты есть самые примечательные, жизнеутверждающие среди всех, кого знает Лютер – невысокая, хрупкого телосложения, с милым и прекрасным личиком девушка. У неё волосы цвета молочного шоколада, что опускались чуть ниже плеч. Из её прекрасных и светло-серых глаз, что были подобны двум драгоценным бриллиантам, исходил свет божий, пробирающий до души, преисполненный истинного счастья. Девчушка носит не обтягивающие чёрные джинсы, кожаный жакет цвета изумрудных лугов и хорошие туфли. Характер милой девушки является одним из самых примечательных во всей компании друзей. Она всегда игрива, весела и не поддавалась унынию, а в её глазах редко когда пробегает тень печали. И при всём при этом столь милое создание неимоверно добро ко всем, кого встретит и, как ни странно, её тоже беспокоило то, что творилось в мире… Ансуа, смотря на Амалию, назвал её как нельзя проще и точнее – «Маленький ангел».