Под ласковым солнцем: Там, где ангелам нет места
Шрифт:
Все, кто сидел в кафедре, прослушав столь короткий и обрывистый рассказ, пребывали в недоумении от такого яркого представления. И действительно, «мужчина» был очень похож на клоуна, нежели представителя серьёзного министерства.
Всех съедало любопытство и многие всё же жаждали узнать, что такое эта «Новая доктрина», о которой что-то пытался рассказать «вестник свободы». Все понимали её суть, но, несмотря на то, что жили в столь специфичной стране, не знали доктринальных положений, а поэтому, с неким энтузиазмом и осторожностью решили просмотреть брошюрки.
Лютер, как и большинство ребят, подорвался с собственного места и подошёл к методичкам. Его глаз тут же упал на стопку маленьких книг, в яркой цветастой мягкой обложке, выполненной в стиле флага радуги без голубого. Она слишком вычурна и ярка, подобно некоторым насекомым, что выбрали очень насыщенный окрас, подчёркивая, что они смертельно ядовиты. Интересное сравнение…
Рука юноши коснулась этой книжки, и тут же парень стал её листать, пытаясь понять суть того, что несколькими минутами ранее до него пытались донести.
«Новая доктрина – есть мысль нового типа, которая не нуждается в доказательствах и обязана свято приниматься каждым, для утверждения свободы, ибо так утверждает концепция Развитого Либерализма». – Прочёл парень на первой странице.
Как ни странно, в этой брошюре было написано на много обширней, чем пытался донести до всех аудитор.
В книжке рассказывалось про то, что гражданин Либеральной Капиталистической Республике обязан почитать и уважать права «Субъектов Гражданского Общества» и вообще всех тех, кто является «помощником в деле утверждения Свободы». Нельзя было никого подвергать дискриминации и унижению по «идейному признаку», что признавалось одним из самых страшных преступлений, за которое следовало уголовное наказание.
Ни при каких обстоятельствах не нужно было оскорблять тех, «кто несёт Свободу» и необходимо было всячески потакать и содействовать всем «слугам доктрины».
Лютер, пролистав то, что было оставлено, тут же отложил эту адскую брошюру, почувствовав отторжение от того, что он прочёл. Его мозг, прогнав информацию через не усыплённые анализаторы, дошёл до самой сути «Новой Доктрины». Её единственной целью есть утверждение в молодых умах всего того, что его отец называл «противоестественным». Парень осознаёт всю глубинную сущность «Новой Доктрины», чьими столпами стало утверждение того, что зовут «Свободой» повсюду, везде, где только можно. И само слово «свобода», вместе с «правом» повторялись столько много раз, что от них становилось тошно и невыносимо, словно это пособие писал человек, тяжело помешанный на этом. Язык, которым писалось изложение, был просто безумен, а тексты наполнены популизмом.
И вся фантасмагория бреда, изложенная в брошюре, первая её часть наставляла уважать саму идею свободу, вторая часть этой повести сумасбродства обучала одному – жить в собственное удовольствие и в индивидуализме. Именно здесь подчёркивалась важность того, что человек «существо свободное и должен делать всё, чтобы удовлетворить самого себя, жить в собственное удовольствие и стараться ни от кого не зависеть».
Юноша отошёл от этого столика, где яркой партией лежали заманчивые брошюрки. Парень понимал всю их опасность, которую они несли. Он отошёл в сторону от книжек, направившись к выходу. Парень видел, как его друзья и одногруппники, воспитанные во многом в духе «Новой Доктрины» с увлечением читают и поглощают разумом всё то, что там написано. Но тяжелее всего было смотреть Лютеру за тем, как Амалия, так, же смотрит и вчитывается в брошюру сектантов свободы. Но вот она как то бросила её и, посмотрев на неё с негодованием, которое постаралась не подать, отошла в сторону. И в этот момент по душе Лютера пробежала волна облегчения и спокойствия, рождённая в глубинах души, говорящая лишь об одном, что выносилось на порицание «просвещённым обществом Развитого Либерализма».
Глава пятая. Депутат поневоле
Тем временем на территории Восточной Бюрократии.
Эрнест искренне рад. Его душа преисполнилась чистейшего ликования, которое ничто не могло умалить. Он наконец-то покидает этот промёрзлый край мира и отправляется в столицу, чтобы там, от имени Восточной Бюрократии на Форуме Свободы, представлять интересы своего региона.
Больше всего слугу Бюрократии радовало то, что он просто уезжает из этого жуткого холодного места, в котором быстрая смерть это лучшее из зол. Мужчина просто ликовал от такой возможности.
Но сильнее счастья воплотился в сознании только страх, который медленно пробирался в сознание от одной мысли, с кем рядом он будет работать. К тому же, Эрнесту доступно объяснили, что он не имеет права отказать «в оказываемой Корпорацией привилегии». Тем временем сама Компания быстро устроила «выборы», практически прямым текстом указав на того кандидата, за которого необходимо было проголосовать. И прошло менее часа, когда весь регион дал свой ответ.
Без всякого сомнения, для вида «демократичности» выборов сотрудники и слуги Корпорации сняли пару репортажей о том, насколько полны избирательные участки и люди «реализуют» собственное право выбора. Но вся суть в том, что большинство бюллетеней, с «правильными» ответами были изготовлены самой Компанией за несколько дней до самих выборов, а потом просто вброшенных уже в сам назначенный день.
И всё это Матвей объяснил своему другу. Он сказал, что по его рекомендациям Компания и избрала Эрнеста, как представителя региона, предварительно договорившись с помощью хрустящих купюр и ультиматумов с правительством Восточной Бюрократии. Эрнест был избран заранее и не смел отказаться от возложенной на него миссии. Но мужчина и не собирается, ибо всеми силами души желал покинуть этот проклятый регион, стремясь как можно дальше от промёрзлого куска земли, где каждый день его терроризируют орды «вестников Свободы».
Сейчас, находясь в кабинете и собирая собственный нехитрый запас вещей, он роется в воспоминаниях, и мысленно раздумывая, с каким ужасом отработал свои последние деньки в этом ледяном аду, расположившемся в этом захолустье.
Бесконечные нападки со стороны сектантов различных объедений, что били себя пяткой грудь, будто они «защитники простого народа» и «ревнители народного благополучия», которые, «пользуясь правами, предоставленными Конституцией» пришли отстаивать права и свободы граждан.
Требования, эти полоумные фанатики, выдвигали самые различные, которые только могли прийти в голову больному свободой человеку. Они требовали, то повышения зарплат, то постоянно уведомляли о проведении какого-нибудь митинга, то постройки «Церкви веры в Богиню-Мать», то ещё что-нибудь неординарное и противоречащее здравому смыслу. Когда Эрнест им отвечал, что за зарплаты отвечает Корпорация, провести митинг в «минус сорок» нежелательно, так как это чревато ухудшением здоровья, а построить церковь нельзя, ибо на этом месте уже стоит госпиталь помощи бедным, помогающим бедным быстро и безболезненно уйти из жизни по принуждению Корпорации, так как у неё якобы нет денег на обеспечение госпиталя, то ему сразу начинали, чуть ли не в лицо плевать и называть преступником. Его тут же обвиняли в «деспотизме», и брались истошно орать, что необходима «власть либералов, что будет ориентироваться на народное большинство и уважать права граждан». И Эрнест, делая вид, что соглашается и идёт на уступки, говорил, куда необходимо было идти. А тут, «ревнителей народной свободы» пускали по бюрократическому кругу, что больше смахивал на бесконечный водоворот.