Под лучами красного карлика
Шрифт:
После стандартных предполетных процедур Иван, грохоча по металлу траппа подошвами, поднялся в корабль, направился к пилотажному отсеку. С завыванием открылся люк. Космонавт поставил внутрь сумку, протиснулся следом. Внутри пахло металлом и застоявшимся воздухом — так может пахнуть только космолет. Загорелись ровным теплым светом плафоны. Два пилотских ложемента, перед ними приборная панель, сверху пока еще мертвый, черный монитор бортовой информационной системы. Справа, под рукой — джойстик управления маршевым двигателем. Внизу мелькнули фары подвезшего его до трапа и стремительно улепетывающего автобуса. Иван вытащил из сумки и аккуратно повесил на угол приборной панели симпатичного плюшевого мишку. Это его личный талисман. Космонавты народ суеверный, а некоторые традиции, например — брать с собой в полет амулет, шли еще с Гагаринских времен. Неуклюже умостившись в ложементе,
Пора готовиться к старту. Монитор автоматически включился, по экрану поползли цифры обратного отсчета времени до пуска. Вытащив пилотажный планшет, с паролем активации космолета, Иван законектил его с компьютером корабля. Мозг корабля опознал космонавта. Приборная панель загорелась ровным зеленым светом, по монитору побежали данные параметров систем космолета. С каждой секундой на пульте загоралось все больше пентаграммам и лампочек, рапортуя — все системы работают нормально. Иван окинул взглядом пульт, вроде все нормально. Проверяя себя, еще раз проконтролировал состояние приборов управления, связи и положение многочисленных переключателей и тумблеров. По губам пробежала улыбка удовлетворения. Да, все в порядке. Корабль ожил и пора приступать к предстартовым процедурам.
Теперь вся ответственность лежит на нем одном. От волнения сдавило грудь, гортань ссохлась. «Все соберись» — приказал он себе. Не глядя, протянул руку. Из вмонтированного в стенку микрохолодильника, достал бутылку, поднес ко рту. Холодная вода пролилась по пищеводу. Иван откашлялся. Помогло. Волнение куда-то ушло. Он нажал на кнопку гарнитуры связи и выдал в эфир:
— Диспетчерская, 3/альфа на связи, как слышите?
— Слышу хорошо. Приступайте к проверке космолета-донеслось из рации.
— Принято, приступаю.
Иван переключил бортовой компьютер в режим диагностики и устроился поудобнее в ложементе. Остается ждать информации о состоянии корабля. Пару минут на дисплее мелькала чехарда цифр, наконец появился подобный отчет о состоянии корабельных систем. Как он и ожидал, все показатели соответствовали норме. Он нажал рычаг, опуская спинку ложемента и оказался практически в лежачем положении. Так легче переноситься стартовое ускорение. Удовлетворенно выдохнув, оторвался от пульта и вновь вышел в эфир:
— Проверка оборудования закончена. Системы к старту готовы. Время — 9 часов 11 минут 24 секунды. Как поняли? — отрапортовал приподнятым тоном космонавт, одновременно чуть-чуть подкручивая громкость.
— Понял Вас! Взлет разрешаю — басовито грянуло из наушников — и удачи!
Коротко, предупреждающе взвизгнула сирена, зашуршали гидроприводы, поднимая тушу космолета над плитами стартовой вертикально. Ложемент провернулся, предохранительные ремни натянулись, фиксируя пилота поперек движения. Снаружи донеслось довольное чавканье компрессора, откачивающего воздух со стартовой площадки, звук постепенно становилось все более глухим — разреженный воздух плохо проводит звук. Наконец за бортом наступила тишина. Все там остался вакуум. Через минуту, гидропривод бесшумно открыл люк в космос. Сквозь лобовое стекло, на фоне антрацитовой черноты Вселенной, холодно сверкнули разноцветные искорки звезд. От бездонности и близости космоса по спине Ивана пробежал холодок. Казалось еще немного и вселенная ворвется на стартовую.
— Предстартовая готовность тридцать секунд, — послышалось в наушниках.
Юного космонавта охватило ощущение чистого незамутненного счастья, какое он обычно испытывал перед стартом. Ради счастья минут и часов полета он и пошел учиться на космонавта. Застегнув крепления шлема, чуть дрогнувшей рукой перевел тумблер на приборной панели в положение «Старт». С этого момента управление в свои руки приняла автоматика, а от космонавта уже ничего не зависело. Электромагнитная катапульта, на секунду со всей силой вжав космонавта в ложемент, метнула тушу корабля навстречу Космосу. В глазах потемнело от трех, а то и всех четырех единиц перегрузки, ускорение с силой пресса вмяло в кресло, предохранительные ремни до боли вдавились в тело. Зрение сузилось до туннельного, все, что на периферии, подернула пелена. Впрочем, неприятные ощущения длились недолго, через несколько мгновений они исчезли. Вокруг корабля простиралась в бесконечность чернильная тьма космоса, пронизанная колкими лучиками далеких звезд. Где-то там, прямо по курсу, на расстоянии многих световых лет лежала Земля. Родная, далекая и таинственная планета-мать, которую
Неторопливо загорелся экран радара, корабельный мозг запустил программу сканирования пространства. Невесомость. Вместе с ней нахлынуло ощущение невообразимой легкости, но, всего на несколько секунд. Снизу оглушительно загудели маршевые двигатели, словно одновременно взревело целое стадо слонов, корабль затрясло мелкой дрожью. Ускорение вновь жестко вдавило в ложемент, разноцветные искорки звезд за лобовым стеклом дрогнули и медленно поползли в сторону. Впрочем, ускорение детское, всего 3 g. Не то, что во время учебы! В ходе тренировки на центрифуге, на первом курсе, он при 12 g потерял сознание. В результате загремел на неделю в больницу. Тогда Иван очень испугался, что отчислят по здоровью, но все обошлось. Врачебная комиссия вынесла вердикт: годен к службе без ограничений.
Корабль сначала неторопливо, а затем все быстрее ускоряясь, принялся описывать гигантскую дугу в пространстве. Мимо, стремительно пронеслась угольно черная глыба Ковчега. На грани восприятия космонавт успел разглядеть язык алый плазмы тормозящих двигателей, сменившийся видом усыпанной разноцветными искорками звезд угольно-черного космоса.
Прошли полчаса, заполненные откровенной скукой. Пока космолет не прибудет в район патрулирования, впереди по курсу Ковчега, больше ничем не займешься. Наконец компьютер пискнул, сообщая, что успешно выполнил ювелирную работу. По монитору поплыло уведомление: «Борт 3/альфа прибыл». Все, на месте, довольно улыбаясь, подумал Иван и переключился с автопилота на ручное управление, затем нажал на кнопку выключения ракетного двигателя. Тот поурчал, стремительно меняя тональность, замолчал. Наступила оглушительная тишина, лишь едва слышно шуршало внутри приборной панели. За тонкой преградой лобового стекла, расцвеченная сверкающими точками звезд, тьма Мироздания. Настроение стремительно поменялось, он тихо вздохнул. На секунду Иван почувствовал себя очень одиноким и показалось, что он остался один во всей Вселенной. В любой момент молодой космонавт мог связаться с людьми и возвратиться на Ковчег, но нахлынувшее ощущение было такой силы, что он, не раздумывая, включил задний обзорный экран и обернулся на то место, где должен находиться Ковчег. Самого корабля не видно, расстояние слишком велико, но огненный язык тормозящих двигателей все еще заметен. Иван вновь вздохнул и отключил экран, работа не ждет, пора принимать дежурство.
Первым делом Иван сбросил надоевший шлем, словно воздушный шарик, он мягко взлетел к потолку. Молодой космонавт с облегчением выдохнул. Поток почти земного воздуха, так непохожий на безвкусный газовую смесь, подаваемую из баллонов скафандра, ринулся в легкие. Это здорово! Молодой человек просиял и хохотнул от переполнявших эмоций. Сбылась мечта идиота! Он, как отец, стал космонавтом. Отец, служил космонавтом и погиб в аварии. В памяти Ивана остались сильные руки подбрасывающего его, совсем маленького, к далекому потолку и ощущение невероятного счастья. Аварии редко, но все еще случались. Космос, по самой своей сути безжалостный и враждебный к жизни, собирал кровавую жатву во все времена. Люди погибали в космосе с момента первого выхода за пределы атмосферы, умирают сейчас и будут погибать в будущем. Задыхаться в разбитых, лишенных атмосферы кораблях, замерзать при отказах систем жизнеобеспечения, превращаться в межзвездную пыль во время внезапных взрывов двигателей. Чтобы этого не случилось, люди будут совершенствовать корабли, разрабатывать сложные системы спасения при катастрофах, но только одно точно не станут делать. Останавливаться на пути вперед, к звездам. Для этого представители рода приматов, самовольно присвоившие себе название сапиенсов, то есть разумных, слишком любопытны и беспокойны.
Иван коснулся пиктограммы перехода на голосовое управление.
— Включить связь, — несколько мгновений подождав, пока мигнет, подтверждая исполнение команды, светодиод, продолжил:
— Центральная, на связь.
Ответ пришел немедленно:
— Центральная на связи — над видеофоном заплясали разноцветные искры и еще через миг повис голографический портрет диспетчера.
— Я 3/альфа, нахожусь в зоне патрулирования, все системы работают корректно, дежурство принял.
— Принято. Тебе вводная, — раздался слегка встревоженный голос диспетчера, — У противометеоритных орудий какие-то проблемы. Что-то с реактором подкачки, так что курсовая батарея в нерабочем состоянии. Принимай на себя метеоритную защиту с курсовых направлений. Да, и имей в виду, приближаемся к плоскости эклиптики Барнарда, пришло предупреждение из рубки, могут появиться метеоры! У Санторо за дежурство два проскочило!