Под маской хеппи-энда

Леонтьев Антон Валерьевич

– Ну вот, Кэтти, теперь мне волноваться больше не о чем, теперь я наконец-то могу расслабиться.

Сразу после перевыборов беды посыпались одна за другой. Вначале кто-то из журналистов объявил, что Кэтрин якобы устраивала спиритический сеанс, на котором взывала к духу Элеоноры Рузвельт и спрашивала у покойной супруги великого президента, как ей стоит вести себя. Элеонора – если это вообще была она! – ответила через медиума: «Ни на что не обращать внимания. У женщины в политике должна быть такая же толстая, как и у носорога, шкура». Газеты начали насмехаться над Кэтрин.

Затем администрации Тома пришлось признать несостоятельность реформы здравоохранения, и ответственность, по предложению

Тома, была возложена на Кэтрин.

– Дорогая, пойми, это единственно возможный выход. Ты ведь супруга президента, с тебя нет никакого спроса, – уверял он Кэтрин, – а моя ошибка, если я признаю ее, вызовет бурю возмущения.

– Скажи, Том, ты, предвидя подобное развитие ситуации, намеренно предложил мне возглавить проект? – спросила Кэтрин, на что муж тотчас возразил, правда, весьма фальшивым тоном:

– Ну что ты, дорогая, конечно же, нет! Ты сама хотела участвовать в принятии политических решений. Но, как видишь, ничего хорошего не вышло. Будет лучше, если впредь ты будешь держаться в тени и сконцентрируешься на стандартных обязанностях первой леди. Да и денег на реформу все равно нет. Но надо же было чем-то поднять мой рейтинг!

Том с ловкостью фокусника вывел свой кабинет и себя лично из-под огня, позволив прессе переключиться на Кэтрин. А она поняла – супруг намеренно всучил ей этот проект, изначально невыполнимый, чтобы в итоге свалить всю вину на нее, а самому выйти сухим из воды. Как же это подло и мерзко! И хуже всего, что Том не признается в содеянном! В Белый дом начали приходить письма, полные проклятий в адрес первой леди, а ее рейтинг стал самым низким за все время президентства ее мужа. Газеты и телеканалы уже не насмехались, а вовсю издевались над Кэтрин.

Наконец в одной из провинциальных газет, входивших в медиахолдинг старого врага, Энтони делль’Аммы, появилась большая статья о том, что в бытность свою генеральным прокурором и губернатором штата Луизиана Том Форрест вместе с женой заключил ряд незаконных сделок с целью обогащения. Обвинения были несостоятельны, однако республиканцы с восторгом заявили о создании специальной комиссии по расследованию махинаций. Один из сенаторов, беседуя с Кэтрин, сказал:

– Они целят в вашего мужа, миссис Кросби Форрест, и хотят поквитаться с демократами за отставку президента Никсона. Вы же, помнится, принимали участие в расследовании Уотергейтского скандала?

– Но это было почти двадцать пять лет назад! – изумилась Кэтрин, на что сенатор ответил:

– В столице у многих очень хорошая память, миссис Кросби Форрест. И кое-кто, к примеру, Энтони делль’Амма, призывает начать крестовый поход против вашего мужа с целью выдворить его из Белого дома. Так что советую вам быть начеку!

Кэтрин пришлось предстать перед специальной комиссией и отвечать на ее вопросы, а в ее апартаментах в Белом доме даже произвели обыск, желая отыскать доказательства незаконных сделок с недвижимостью. Расследование сошло на нет, и в тот день, когда было объявлено, что специальная комиссия прекращает свою деятельность за отсутствием состава преступления, президент устроил в Белом доме прием для избранных.

– Мои враги убедились, что совершенно бессильны, – заявил Том во всеуслышание. – И мы знаем, кому обязаны смехотворным расследованием – старику делль’Амме. Ну что же, генеральный прокурор страны принял решение внимательно изучить сделки самого делль’Аммы, потому что, как он уверен, ряд предприятий, принадлежащих этому мерзавцу, отмывают деньги мафии.

Кэтрин настоятельно просила мужа не обострять ситуацию и не инициировать расследование в отношении делль’Аммы, но Том был не в состоянии простить унижение, нанесенное ему врагом:

– Если кто и отправится в тюрьму, так именно он! Я сделаю все, Кэтти, чтобы старик провел остаток жизни в одноместной камере.

До Кэтрин дошли слухи о том, что делль’Амма, узнав о заявлении президента, сказал:

– Недолго осталось ему прыгать, скоро поднимется такой ураган, что выметет этого идиота вместе с его мадам из Белого дома!

– И что он может сделать? – усмехнулся Том, узнав о словах делль’Аммы. – Я чист, как слеза ребенка, Кэтти, и у него нет ничего такого, чем бы он мог мне навредить!

– Том, ты точно знаешь, что делль’Амма блефует? – спросила Кэтрин, и муж уверил ее:

– Конечно, Кэтти! Его угроза – всего лишь бравада человека, понявшего, что он потерпел окончательное поражение.

* * *

Статья, озаглавленная «Я была любовницей президента Тома Форреста», вышла в день рождения Кэтрин – наверняка постарался Энтони делль’Амма. Кэтрин, прочитавшая за завтраком этот пасквиль, поморщилась – этот тип не остановится ни перед чем! В последние два года она была как никогда счастлива с Томом и знала, что он ей верен. Делль’Амма, исходя ядом, решил прибегнуть к последнему козырю – распространить сплетни и вызвать скандал. Однако как неумело все сделано! Строчащие для него борзописцы могли бы постараться, а то выдумали совершенно идиотскую историю: Том завел интрижку с некой Мелиндой Малиновски, практиканткой, работавшей в Белом доме некоторое время назад. Кэтрин помнила Мелинду – рослая темноволосая девица с лошадиным лицом и выпирающими вперед большими зубами, нескладная, несколько заторможенная, но совершенно безобидная. Кэтрин даже как-то перебросилась с ней парой ничего не значащих слов, и Мелинда заявила, что так гордится «работать с самим президентом Форрестом»! Эта Малиновски была родом откуда-то из Оклахомы, в Вашингтоне все было для нее в новинку, а президент представлялся неким подобием языческого божества. Обязанности Мелинды заключались в том, чтобы распечатывать документы, необходимые секретарше президента и сотрудникам его штаба, а верхом ее карьеры была сервировка кофе для президента и французской делегации в Овальном кабинете.

Нет, Том и эта девица никак не могут быть связаны – Кэтрин даже не сомневалась. Конечно, у Тома масса недостатков, и он завзятый юбочник, однако кто угодно, но только не сия невзрачная особа. Сколько ей лет? Вряд ли больше двадцати двух. И дело даже не в возрасте – она совершенно не во вкусе Тома! Уж если бы он решился завести интрижку, то уж никак не с девицей с лошадиными зубами. И уж точно не в Белом доме, Том ведь не самоубийца! В Белом доме полно соглядатаев, уединиться здесь практически невозможно, и Кэтрин часто думала, что резиденция похожа на второсортный отель. Поэтому, прочитав невероятную статью, она не испытала ничего, кроме глухого раздражения. Том должен обязательно связаться со своими адвокатами, и те обязаны предпринять меры, чтобы покарать журналиста, сочинившего подобную галиматью, и редактора, ее напечатавшего.

Когда Том вышел к завтраку, Кэтрин показала ему газету и в шутку сказала:

– Мне все известно о твоих грешках, Том, так что у тебя остается один-единственный выход: признаться!

Реакция мужа была странной – он побледнел, выдавил из себя жалкую улыбку, и Кэтрин вдруг подумала: «А что, если факты, опубликованные в газете, соответствуют действительности?» Да нет же, у Тома много недостатков, и ей, как никому другому, это отлично известно, но глупость и безалаберность не входят в их число. Конечно, она не забыла, как Том когда-то хотел развестись с ней и жениться на пустышке Марине Холл, но ведь он образумился! Том намерен войти в учебники истории, и уж точно не как президент, заведший интрижку с собственной практиканткой!