Под маской молчания
Шрифт:
— Устала. Клиентов много. — В голосе ее теперь звучали вежливые и нейтральные интонации продавщицы мороженого.
Она засунула руки в карманы и зашагала дальше. Виктор снова предложил ей руку. На этот раз безрезультатно.
Они подошли к отелю «Даниели». В мозгу Виктора разрозненные впечатления складывались в общую картину. Пропавший Миммо. Губы Арабеллы. Мутные глаза Уилбура. Улыбка водевильного волшебника на морщинистом лице Морсби. И дружеский жест фигуры на крыше, почему-то сильно настороживший его.
Ансельмо распахнул перед ними дверь, и они вступили в пустой
— Завтра в десять утра вас устроит? Портье объяснит, как туда попасть.
Замысловатые зеленые завитушки адреса:
Campo S. Stae 2, Sta. Croce.
— Да, конечно, — пробормотал он, чувствуя себя идиотом. Хотелось что-то сказать, что-то сделать…
Арабелла кивнула и повернулась к двери, но как будто что-то вспомнила:
— Вы вели себя как джентльмен. Я свалилась на вашу голову нежданно-негаданно. Прошу прощения. Вы, конечно, никому не расскажете. Пострадает моя профессиональная репутация.
— Разумеется. Это… — он ткнул в визитку, как будто она могла видеть его палец, — это адрес вашего офиса?
— До поры до времени. И моя квартира. Шикарнее, чем этот отель, несмотря на ремонт. Я приготовлю закуску. Если хватит времени, предложу десерт. Джелато [15] с орехами.
Виктор кивнул и заложил руку за спину, как бы подчеркивая свою деловую целеустремленность и чистоту помыслов.
— В десять утра. Конечно. Доброй ночи.
15
Мороженое (ит.).
Пожатие белой руки — и она направилась к двери.
Ансельмо глянул на Виктора с хитрой улыбкой и вернулся на свое место, к очередному повтору очередного футбольного матча. Виктор направился в свой номер, вернул конверт Миммо под распределительный щит и, не раздеваясь, рухнул на кровать, пытаясь не обращать внимания на перекличку гондольеров. Он набрал номер Салли, услышал предложение оставить сообщение после гудка и, не дослушав его, отключился. Что он мог сказать? Конечно, она не вернется.
Морсби… Миммо… Мелькнули и погасли. «Арабелла, Арабелла, Арабелла», — ритмично зазвучало в мозгу…
24
Разбудила тишина.
Молчат гондольеры. Молчат мопеды и противотуманные гудки. Виктор повернулся к окну, стараясь разглядеть оранжевую дымку города, но что-то заслоняло отблески огней.
Кто-то стоял между окном и кроватью.
Фигура двинулась, и лучик света проскользнул в открытое — открытое! — окно. Виктор затаил дыхание и уловил еще чье-то. Одеяло медленно поползло с него. Схватив с ночного столика графин, Виктор замахнулся и заорал во все горло:
— Вон отсюда!!!
Графин, однако, прорезал пустоту. Виктор щелкнул выключателем и заметил темный силуэт с капюшоном на голове, выскользнувший за дверь. Виктор рванулся вдогонку, сжимая горлышко графина. Двери в коридор открывались, и разбуженные постояльцы с удивлением следили за растрепанным мужчиной, несущимся мимо них с дикими воплями.
Черное облачко растворилось за поворотом. Там коридор разветвлялся. Виктор резко затормозил и остановился, тяжело дыша и рыская глазами по сторонам. Подбежал ночной охранник, за ним Ансельмо, и они вместе уговорили синьора Талента отдать графин. Озабоченно покачивая головами выслушали сбивчивый рассказ, вызвали полицию.
Два агента национальной полиции в синей форме, прибывшие в номер Виктора, с серьезным видом слушали объяснения американо, третий, огненно-рыжий коротышка, ползал по ковру в поисках следов. Он поднялся и прошептал что-то на ухо старшему группы. Тот задумчиво потер нос и полистал блокнот:
— Вы беседовали сегодня с моей коллегой из квестуры, синьор Талент? По какому поводу, если не секрет?
— Н… небольшое недоразумение… — Виктор уже понял, какое о нем сложилось впечатление. Накачанный наркотиками заокеанский бездельник в поисках приключений на свою задницу. — Я хотел навестить здешнего знакомого — моего старого учителя.
Полицейский покачал головой. С видом весьма недоверчивым.
— А эта фигура… гм… в плаще и капюшоне… она появилась через окно?
Виктор только кивнул.
— Но окно закрыто, синьор Талент. На подоконнике ничего подозрительного, никаких следов на ковре…
Полицейский с фамилией Таормина на значке снова потер — на этот раз подтер — нос и показал на окно, за которым снова ручьями лил дождь. Перед уходом Таормина, из носа которого тоже, казалось, сейчас польет дождь, указал на красную пластиковую бутылочку, внутри которой белели маленькие шарики, и вежливо поинтересовался, что это такое.
— Снотворное. Я плохо сплю.
Белые пилюли в красном футляре поставили точку в умозаключениях полицейских. Жалея странного американца и своего потраченного впустую времени, они направились к выходу. На ходу Таормина указал на покосившийся распределительный щит и что-то буркнул сопровождающим, которые мгновенно развеселились. Виктор рванулся к щиту.
Конверт Миммо исчез.
Виктор замер, хватая воздух раскрытым ртом.
— Что-то еще, дотторе? — спросил Таормина сквозь смех полицейских, все еще улыбаясь собственной шуточке.
У Виктора зачесались руки врезать ему графином. Рассказать про Сару, про Миммо, упомянуть фамилию Станкович? Да кто ж ему поверит!
— Нет… Извините. Я немного не в себе после происшедшего.
— Злоупотребление лекарствами не приносит пользы, — заметил Таормина. — Спокойной ночи, синьоре. Наслаждайтесь Венецией.
Они приложили пальцы к козырькам форменных фуражек и вышли. Виктор завязал оконный шпингалет ботиночными шнурками. Ты вернулся за своей собственностью, Миммо? Или это твои палачи? Его трясло, он метался по комнате, не в силах успокоиться. Уехать? Он бросился на кровать. Заснул, когда уже светало. Спал без снов.