Под небом голубым
Шрифт:
Человек кивнул, размышляя о том, сколь много энергии-информации должно находиться в этом создании, чтобы оно боялось перенасыщения.
— Касательно же того, что я не могу ответить на некоторые из ваших вопросов, — продолжал Дер-Рокта, — скажу следующее. Представьте себе: к вам подходит ребенок, игравший с другими детьми, и спрашивает о чем-то… весьма специфическом. Как бы это выразиться поточнее?.. например, сколько дней нужно игрушечному самосвалу, чтобы проехать из песочницы к корням дерева напротив. При этом ребенок имеет в виду игровое время, понимаете, — когда он говорит «сколько лет», подразумевает «сколько самосвальных лет». Одним словом, вопрос касается его личной Иллюзии, о которой у вас весьма туманные представления. И что вам отвечать? Вы скажете: «не знаю», — и будете правы по-своему.
— А если я отвечу: «нисколько»? Или — «пять минут»? Или — «игрушка не умеет ездить сама, поэтому никогда не доберется до корней дерева»?
— Тогда вы будете отвечать с позиций своей Иллюзии. И не поймете с ребенком друг друга. Ваши ответы покажутся ему бессмысленными. Теперь понимаете?
— Понимаю.
Помолчали.
— Ладно, — с ноткой усталости в голосе сказал Дер-Рокта. — Ладно. Давайте что-то решать. Поздно уже. Да и… к чему тянуть? Вы ведь давно все знаете, не так ли?
5. — Как долго я смогу жить… здесь?
Гость уперся локтями в колени, сложил пальцы в замок и постучал указательными друг о друга. Лицо его, бледное, без малейшего намека на растительность, изобразило досаду.
— Неужели не понимаете? — спросил он. — Неужели?.. Да сколько пожелаете! Ровно столько, сколько пожелаете!
— А сколько я пожелаю?
Дер-Рокта приостановил постукивание и внимательно посмотрел в глаза собеседнику:
— Вот именно, — сказал он, чуть улыбаясь, — вот именно.
— Но… А как же…
— Что «а как же»? Метаморф? Не обращайте на него внимания. Пускай он считает, что это его город — пускай этот город на самом деле его — и что отсюда вытекает? Ровным счетом ничего. Как там говорят в вашей реальности?
— невозможно двум людям встретиться дважды: ведь оба постоянно меняются, с каждой мыслью, с каждым словом. А здесь — город. Тем более — такой. Сегодня ваш скиталец считает своим городом этот, завтра — еще какой-нибудь. Согласны ли вы пожертвовать собственной жизнью ради счастья другого? Заметьте: не жизнь за жизнь, не счастье за счастье, а вот так. Ведь неравноценный обмен получается. К тому же, он вас пытался обмануть, даже убить. Косвенно, но убить.
— Почему вы так уверены, что на кону — моя жизнь?
— Потому что город рано или поздно уничтожит вас. Это судьба всех Строителей, уж поверьте мне на слово. Впрочем, то, о чем я говорю, лишь одна из точек зрения.
— Когда вы утверждаете, что город убьет меня, вы противоречите сами себе. Ведь еще недавно…
Дер-Рокта зевнул:
— Я же говорил, просто разные точки зрения. Результат — что единственно важно — тот же самый.
Тишина выглянула из своего холодного уголка и присмотрелась в собеседникам. Потом уползла назад.
— Ладно, а что с метаморфом?
— Пойдет дальше. И найдет следующий город.
— В котором снова окажетесь вы.
— Жизнь, увы, не совершенна. Возможно, ему следовало бы менее требовательно относиться к подбору своего города. Да и дело-то, по сути…
Дер-Рокта прервался, досадливо сморщил белую гладкую кожу лица:
— Впрочем, мы обсуждаем очень уж отвлеченные проблемы. Скажите наконец, что отказываетесь, и мы расстанемся.
— Я согласен.
— Что?!
— Вы слышали. Я согласен.
6. Помолчали.
— Значит, — подытожил гость, — вы все-таки нашли то самое место.
— Не нашел, — возразил человек. — Догадываюсь. Хотя, это уже детали. Это уже мои проблемы. Давайте-ка лучше поговорим о другом. Как вы вытащите меня отсюда?
Дер-Рокта хмыкнул:
— Ну, город ведь погибнет не сразу. Я появлюсь, как только почувствую, что процесс начался. И заберу вас обратно, туда, откуда вы пришли сюда. Откуда вас выдернули сюда. Договорились?
— Договорились, — кивнул человек.
— Ну, тогда не буду вас задерживать, — гость встал, одернул полы пиджака.
— До встречи.
— Минуточку.
— В чем дело?
— Я хочу знать — что же случилось с тем Строителем, к которому вы шли.
Дер-Рокта досадливо шевельнул тонкими губами:
— Я опоздал. Его убили сообитатели.
И вышел, плотно прикрыв за собою дверь.
7. «Ну вот. Ну вот, я и сказал ему. И себе. И всем вам», — он посмотрел на мертвые головы, зыркающие с постаменов черными глазницами. «Решено. Я сделаю это».
Тишина вздохнула и забилась в тень, где попрохладнее.
Человек сел на школьный стул (второй уже исчез) и тупо уставился на пламя свечи.
«Мы долго противостояли друг другу. Пришло время положить этому конец».
ЧЕЛОВЕК. ВОСПОМИНАНИЯ.
8. После первого раза… нет, следующие давались не легче. Сложно научиться убивать, даже во имя чего-то хорошего, во имя справедливости, спасения душ и прочей… правильности.
Не потому что убиваешь других, потому что каждый раз убиваешь себя самого.
9. Меч он находил перед Преображением. Иногда — какие-то дополнительные вещи, которые могли помочь. Как тогда, с трехкоготным якорем-«кошкой». Но все они исчезали после исполнения «миссии». Перед приходом новых Обитателей.
10. Однажды ночью, лежа на каменном полу и вслушиваясь в отзвук крика умирающей полуптицы-полубабочки, которую убил сегодня, — лежа и вслушиваясь в собственную память, человек подумал, что ведь все равно кто-то из Обитателей обязательно становится домом. «Я просто не успеваю спасти всех», — подумал он тогда. «Да и спасаю ли?..» Кричала полуптица-полубабочка, капала вода в коридорах. Все как всегда.
ЧЕЛОВЕК. СЕЙЧАС.
11. — Но теперь это заканчивается, приятель, — сказал он, поднимаясь со стула. — Рано или поздно все заканчивается.