Под необъятными небесами
Шрифт:
Рыба, видимо очень большая, уносит с собой крючок, грузило, катушку и пятьдесят метров толстой лески. Мы сразу подготавливаем новую, на этот раз привязав её к лесенке кусочком тонкой лески.
Если рыба слишком большая, тонкая леса порвётся и с катушки начнёт разматываться верёвка. У нас будет время принять меры. Не проходит и часа, как крышка гремит, леска рвётся, верёвка начинает разматываться. Рекордно большая дорадо, почти полтора метра. То что не съедим, закроем в стеклянных банках с винтовой крышкой, сваренное и простерилизованное в скороварке. Для нас это будут сувениры, когда вернёмся в серость повседневной цивилизованной жизни.
18.30. Снова пробуем определиться по звёздам. Сириус, Канопус и Arcux, в южном полушарии и Капелла в северном. Чудеса! Все четыре линии проходят через одну точку. Отмечаем успех банкой томатного сока.
30 апреля 1989
Семнадцатый день. На рассвете видно солнце. Треть неба затянута грозовыми тучами, остальное чистое. Отдельные волны изредка разбиваются на корме и палубе, но, словно в шутку, играючи. Этой ночью я проснулся от сильного металлического стука. В тревоге, мы выскочили наружу, осмотрели всю палубу с фонариками, но так и не поняли, что это было. Собрали с два десятка летучих рыб, достаточно чтобы пожарить.
12.30. Полуденное определение. 7°8’ южной широты. За 24 часа пройдено 159 миль. Рекорд.
Киль «Веккиетто», особенно в кормовой части, покрылся паразитами, точно такими же, как в Атлантике. Видимо, им для жизни необходим постоянный проток воды. Когда доберёмся до Маркиз, вместо того, чтобы мучатся, отскребая их от днища, попробуем не трогать их. Если им действительно нужна скорость для того чтобы питаться, возможно они отпадут сами. Пока не похоже, чтобы они очень нас тормозили, но, скорее всего, это скажется дальше, в зоне слабого ветра, вокруг Маркизских островов.
Проводим вторую половину дня за ремонтом лёгкой генуи, у которой расходится шов на нижней шкаторине и на одном из усилений углов. Сидим в кокпите, заваленные парусиной с километрами ниток в руках.
Ночь наступает неожиданно, тёмная и полная звёзд. Во время крена на волне, радиоприёмник, закреплённый у штурманского стола, вдруг отцепляется, летит и ударяется о дверцу шкафчика на камбузе.
Помялся угол корпуса, но он всё ещё работает.
02 мая 1989 Девятнадцатый день. Вернее ещё ночь. Резко разгоняемся до восьми узлов, льёт ливень. Берём второй ряд рифов и возвращаемся в постель. Каждые пятнадцать минут встаем проверить, всё ли в порядке.
На рассвете я засыпаю глубоко и просыпаюсь, когда солнце уже стоит высоко. Кажется, что качка уменьшилась. Действительно, мы стоим посреди почти ровного моря.
— Поднять все паруса!
Мы снова ставим паруса на бабочку, взяв курс точно к месту назначения, которое, каждый раз, когда ветер ослабевает, вдруг кажется сразу удаляется.
14.00. Солнце и жара. Волны увеличились и брызгаются, мы бежим со скоростью шесть узлов, точно на восток.
Мы уже вошли в последний квадрат на карте. В полдень, до Хива Оа оставалось всего 489 миль. Сегодняшний переход, 138 миль.
14.20. Поставили паруса бабочкой. Сильный ветер, бурное море, голубое небо, синие волны. «Веккиетто» идёт быстро, Джованни рулит замечательно.
18.30. Великолепный закат. Вместо Сириуса, который стоит очень высоко, и его трудно поймать в окуляр, использую Rigil Kent, яркую звезду возле Южного Креста. Потом я узнал, что она является альфой Центавра, это самая близкая к солнцу звезда. На севере используем Арктур и Юпитер. Линии пересекаются, образовав треугольник со стороной в несколько миль, что на такой волне можно считать удовлетворительным. Сегодня мы впервые видели магеллановы облака. На юге, чуть ниже Млечного пути, возле Канопуса, два звёздных сгустка.
В полночь ветер ещё усилился. Брать третьи рифы..? Игнорируем и заваливаемся на койки. Корпус вибрирует от удовольствия скорости, лаг временами показывает восемь узлов. Лёжа в темноте, слушаю шорох воды обтекающей корпус и концерт шумов на палубе: поскрипывание блоков, постанывание погружённого в воду пера ветрорулевого, его же глухие стуки, когда отклоняется до упоров.
Нужно бы всё-таки уменьшить парусность.
00.45. Лодка кренится на бок и я почти падаю с койки. Волны бьют в борт, лодка, кажется, мгновенно остановилась. Это грот забрал ветер с другой стороны и выгнул пузо в противоположном направлении, удерживаемый завал талями. Ветер ещё усилился и свистит в вантах. Больше откладывать нельзя. Берём третьи рифы на гроте и рифы на генуе — страшновато! Теперь мы уже не делаем восемь узлов на порывах.
05 мая 1989
Двадцать второй день. Утреннее определение по звёздам показывает, что мы в 125 милях от Хива Оа. Завтра будем там.
Ветер, словно по волшебству, утих, как только мы пересекли меридиан 135° и вошли в квадрат, где Пайлот Чартс предсказывают слабый ветер. Нам это даже на руку, всё равно нужно было замедлить ход, иначе есть риск подойти к берегу ночью.
Появляются первые признаки земли. Стая белых птиц с длинными хвостами некоторое время кружит вокруг нас, потом исчезает. В течении дня они ещё несколько раз возвращаются небольшими группами.
В честь Полинезии всё утро моем лодку и моемся сами, чтобы предстать в презентабельном виде.
15.30. Стая небольших тунцов уже несколько часов плывёт у нашего борта, периодически выпрыгивая из воды. Не знаю, являются ли тунцы признаком земли, но факт, что море стало более оживлённым. Но это правда, что скоро будет земля? Глядя на море и небо, мне кажется совершенно нереальным, что где-то там существует мир, кажется, что ещё много дней могло бы быть только море и небо. И мне не было бы жаль.
На ужин отварные картошка и лук, заправленные маслом и солью.
Как вкусно! В конце перехода все чувства упрощаются до самых основных? Возможно.
06 мая 1989 05.50.
Земля! Земля! Земля! Мы в Полинезии. С первыми лучами солнца появились два острова, Хива Оа и маленький островок Мотане. Расчёты оказались правильными. Ночное напряжение, от приближения к земле, проходит и уступает место усталости.
08.00. Входим в канал между двумя островами. Хива Оа высокий и скалистый. Величественные горы, отвесные утёсы. Даже с большого расстояния виден прибой, разбивающийся о скалы.