Под необъятными небесами
Шрифт:
С мотором на максимальных оборотах мы едва движемся против течения, словно по бурной реке. Вдруг, глубина резко понижается и одновременно Лиззи кричит, чтобы я дал задний ход. С ужасом смотрю на репитер эхолота: шесть метров, четыре метра, три метра.
Быстро проносятся камни на дне. Дав задний ход, я потерял скорость и лодка теперь не управляется, превратившись в игрушку течения.
Камни мелькают на дне, сердце колотится. Снова даю газ и беру левее, где вода кажется более глубокой. Лодка снова становится управляемой, камни уходят на глубину. Снова вперёд на максимальных оборотах, Лиззи с мачты выкрикивает указания и коралловые грибы проносятся рядом — жёлтые, зелёные, коричневые, украшенные завитками бегущей воды. Но нет времени любоваться ими, нужно смотреть вперёд, отворачивать, выравнивать, снова отворачивать, прокладывая дорогу среди рифов.
Как только мы оказываемся в лагуне, течение сразу исчезает, вода становится зеркально ровной и прозрачной, лишь нервное напряжение не проходит.
Через пол часа добираемся до якорной стоянки рядом с деревней, петляя среди коричневых грибообразных кораллов, поднимающихся со дна почти до самой поверхности воды.
Бросаем якорь. Глубина 15 метров, дно — песок и камни.
«Веккиеттто» отдыхает застыв неподвижно, мы тоже. Место просто сказочное.
На динги причаливаем к молу, построенному из коралловых блоков. С десяток мужчин грузят мешки с копрой в две пироги, которые курсируют между берегом и стоящим недалеко на якоре судном. «Маяк», который мы видели вчера ночью, это был его якорный огонь. Как и мы, они ожидали утра, чтобы войти в лагуну, хотя, наверняка, уже проходили здесь десятки раз.
К нам подходит мужчина, лет пятидесяти, темнокожий, в цветастых штанах. Улыбаясь, протягивает руку, приветствует и указывает на здание жандармерии, одно из каменных строений с крытой железом крышей, составляющих маленький посёлок. Песчаная тропинка проходит через всю деревню. Каждый домик имеет свой сад, огороженный стенкой сложенной из коралловых глыб. В жандармерии никого нет и мы уже собирались вернуться к молу, когда подошёл наш прежний знакомый, причёсанный и одетый в голубую рубашку.
— Я Клод. Я здесь мэр, полицейский, ответственный за заготовку копры, за уборку и по воскресеньям имею право служить мессу.
В должности полицейского, он регистрирует наши имена и название лодки в тетрадке, а потом приглашает нас к себе в дом. Мы направляемся по песчаной тропе и по дороге Клод снимает рубашку, теперь он уже не полицейский.
Его дом самый большой в деревне и обочины ведущей к нему дороги выложены раковинами гигантских устриц. Мы заходим на веранду, где стоит диван и два пластиковых кресла. На стенах раковины, акульи челюсти и фотографии членов семьи во всех возрастах.
Кроме веранды в доме есть комната, в которой стоит стол, стулья и большой комод, на котором возвышается телевизор с тридцатадюймовым экраном и видеомагнитофон.
Появляется крупная женщина с узловатыми руками и толстой шеей, одетая в цветное парео, подвязанное под мышками. Это Мартина, жена Клода. Она обрушивает на нас поток слов, рассказов и шуток.
Говорит очень быстро, на архаичном французском, часто прерывается, хлопая в ладоши и отдавая указания на полинезийском, на которые отзывается девочка, приносящая охлаждённые кокосовые орехи, веер для хозяйки, табак для Клода.
Сегодня воскресенье и никто не работает, но у Клода в программе охота на пальмовых крабов на соседнем островке. С ним собираются дети и внуки, то есть половина населения острова. Мы тоже приглашены. Отправление в полдень.
— Потому, — объясняет Клод. — что в послеобеденную жару крабы прячутся в дуплах и их легче найти.
Пальмовые крабы живут на суше. Они похожи на сухопутных омаров, имеют красно-синюю раскраску и питаются исключительно кокосовыми орехами, которые вскрывают своими непропорционально большими клешнями. Мы давно уже слышали, какие они вкусные, но самих крабов никогда не видели, потому, что как раз из за изысканного вкуса, их почти полностью уничтожили.
На лодке пересекаем всю лагуну, проходя совсем рядом с коралловыми грибами, поднимающимися со дна почти до самой поверхности воды. Сверху они покрыты большими цветными моллюсками, тридакнами, похожими раскраской на цветы, растущие на лугу.
Островок, к которому мы причаливаем, покрыт пальмами и подлеском из деревьев не выше человеческого роста с корявыми стволами. Островитяне стучат плоской стороной мачете возле дупла в дереве и если в ответ слышен повторяющийся стук, значит краб в норе, в самой глубине. Мачете засовывается внутрь и протыкает краба. Естественно, иногда ход оказывается длиннее чем мачете, иногда краб ускользает через другой ход, иногда уже пойманному крабу удаётся сбежать, и т. д. В лучшем случае краб сам спускается на землю и обороняется от опасности, подняв вверх огромные открытые клешни. Но против мачете нет защиты. Однако, нужно соблюдать осторожность, клешни, предназначенные для открытия кокосовых орехов, могут легко откусить палец или даже руку. Карло, как новичок в этом деле, потерял ноготь на большом пальце. И этот краб был таким маленьким, что Клод даже не стал брать его, оставив на свободе.
— В следующий раз получится лучше. — Он стучит ладонью по плечу раненного, который сосёт палец с досадой глядя на свою добычу, прячущуюся в земляной норе.
Вечером ужин у Клода. На столе два подноса с крабовыми клешнями, на третьем, наполненные желтовато-коричневым соусом хвосты, выложенные кругом. Дополняет угощение блюдо с ломтиками сырого тунца с соусом к нему.
Хозяин основательно подготовился к нашему приходу. Как только мы вошли в комнату, один из детей включил видеомагнитофон.
Зазвучала песня Va'pensiero, на видео театр La Scala. В нашу честь он отыскал кассету с выступлением хора Nabucco. На огромном экране изысканные интерьеры из бархата, шелков и ковров, в то время как мы сидим на веранде с земляным полом в окружении полуголых людей, собираясь обедать блюдом из сырой рыбы. Всё это кажется нереальным. Кассета крутится в магнитофоне работающем от солнечных батарей, бесплатно предоставленных французским правительством. Звучит хор Nabucco. Подумать только, ведь мы забрались сюда в поисках необитаемых островов и дикарей.
Все расселись за столом, готовые приняться за еду, Клод встаёт и произносит благодарственную молитву.
— Благодарим тебя, всевышний, за эту пищу и за друзей, пришедших издалека. Ты, наш господь, самый великий, мудрый и милосердный…
Запах крабов наполняет комнату. Согласно традиции, родители едят отдельно от детей, те будут обедать тем, что останется.
Клод показывает нам, как извлекать мясо из клешней и макать его в соус в крабовых хвостах. Мясо великолепное, по сравнению с омарами, более маслянистое и вкус очень тонкий. В сочетании с соусом он становится резким и сильным.