Под обломками
Шрифт:
Девушка присела на скамейку под рукотворной аркой из вьющихся растений, которые уже начинали редеть, и огляделась. Продолжая крылья основного здания, по бокам парковой зоны расположились два общежития, строго напротив друг друга. Дальше виднелось здание спортзала и медпункт, а судя по доносившимся возгласам, в конце дорожки ее ждал стадион. Студенты расположились то тут, то там на скамейках возле вечнозеленых живых изгородей, делящих пространство на небольшие уютные площадки. Самые отчаянные из ребят устроились прямо на траве, весело беседуя друг с другом.
Немного подышав воздухом, таким холодным и чистым, словного его достали из небесного колодца, девушка отправилась дальше.
В общежитии Тарин встретила маленькая щуплая старушка, суетная и
– Меня можешь звать запросто: Марта. Ты на меня не обижайся, что так громко говорю. Я на одно ухо глуховата, вот теперь и мучаюсь. Ходила-ходила по этим врачам, да все без толку. Прочищали что-то там, капли выписали – только время зря потратила. А мне отлучиться лишний раз нельзя. За этими уборщицами глаз да глаз нужен, уж я-то знаю. Значит, ключ я тебе даю, а еще один, запасной, остается на проходной. У преподавателей свое расписание, не то, что у студентов, но все равно: по ночам мне тут бродить не надо.
Искренне стараясь казаться строгой, она лишь усиливала впечатление милой тетушки, украдкой приберегающей для племянников конфеты и мелочь на мороженое.
– А теперь, милая моя, пойдем наверх, я тебе покажу комнату, – все так же громко обратилась к ней старушка. – У нас все по-простому: кровать, шкаф, стол да стул. Зеркало, пара полок для книг. Ванная комната одна на два помещения. Продукты хранить запрещено, нечего разводить тут грязь и всякую живность. Внизу есть общая кухня, а столовая в главном корпусе, кормят там вкусно и сытно. Повариха моя хорошая знакомая, так что знаю: все свежее, ешь, не сомневайся. Ты вон какая худенькая, аж кожа просвечивает. Но это мы быстро поправим. Воздух тут свежий, не зря колледж за городом построили-то. И озеро недалеко есть, только успевай от него студентов отгонять – вечно туда удрать пытаются. Но ты не думай, у меня строго: после десяти вечера двери запираю, впускаю только дежурных преподавателей. А то за ними не угонишься, безобразники. Так вот, столовая здесь хорошая. У меня в последнее время желудок что-то болит, как поем жареного, но это должно быть поджелудочная чудит. Да, внизу в цоколе прачечная, лавка с нитками, булавками и прочей ерундой. А что ценное надо сохранить – есть шкафчики железные. Если что понадобится, ты не стесняйся, милая моя, подходи сама – ноги у меня уже не те, чтобы по лестницам скакать.
Так, поминутно жалуясь на какую-нибудь хворь, старушка проворно поднялась на третий этаж.
Комната была чистая и светлая; на широком подоконнике у окна можно было запросто разместить не только вазу с цветами, но и небольшую подушку, и стопку книг для вечернего уединения.
– Для преподавателей отдельный этаж, чтобы студенты не мешали. Семейных поселяют в домики, есть тут у нас несколько поодаль. Смотри, женихов водить нельзя, сама понимаешь, общежитие женское, тут все строго. А подружки пусть заглядывают, в общем зале у нас кресла, журналы, шахматы. Настольный теннис есть.
– Спасибо. Не думаю, что ко мне кто-нибудь будет приходить, – приглушенно ответила Тарин.
– Как же так, такая милая девочка, – Марта покачала головой. – Ну да какие твои годы, обзаведешься еще женихами, – утешила ее старушка. – У нас тут, правда, и мужчин-то почти нет. Я их тут всех как облупленных знаю, смотреть не на что: один как изюм сушеный, только что не разваливается, другой словно палку проглотил, ходит не здоровается даже, а третий вообще не знаю, как до своих лет дожил – ходячее недоразумение какое-то, вечно с ним что-то приключается. Физкультурник у нас есть еще, желающие к нему могут на секции разные там записываться, так среди этих желающих столько женского полу поназаписывалось, что я тебе советую в ту сторону даже не глядеть.
– Ну и замечательно, – уголками губ улыбнулась Тарин и поставила на пол чемодан. – Спасибо Вам еще раз.
– Да
Едва старушка прикрыла за собой дверь, девушка распахнула окно и глубоко вздохнула. Обрадованный, ветер запутался в ее волосах, прошелся по шторам и клубочком свернулся на кровати. Тучи хмуро взирали на это безобразие.
Ну что ж, эта комната станет ее домом на ближайшие несколько месяцев. А потом придется все-таки решать, что делать дальше. Неопределенность всегда раздражала Тарин, у нее был на все четкий план, но теперь, когда оказалось, что жизнь не втиснуть в рамки даже самой сложной формулы, девушке хотелось подольше продлить это состояние. Плыть по течению, а лучше и вовсе прибиться к какому-нибудь островку в надежде на передышку. Она открыла чемодан. В углу лежала небольшая стопка тетрадей с опаленными листками. Тарин нерешительно дотронулась до них, словно погладив, и оставила на месте. Не сейчас. Ей было нужно еще немного времени.
II.
Послеполуденное солнце безрезультатно пыталось заявить о себе. В комнате было светло, но свою летнюю силу оно уже потеряло.
– Значит, занятия начинаются с восьми утра, по полтора часа…
– Да, заканчиваются около шести вечера. Шесть дней в неделю. В воскресенье в основном дополнительные занятия и разные мероприятия. Расписание взяла?
Тарин кивнула. Только что прозвенел звонок, и комната для преподавателей пустовала. На столах кое-где лежали стопки учебников, в углу стоял столик с чайником и всем необходимым для перекуса. Девушки разместились за одним из столов около полок с методической литературой. Они сразу же прониклись взаимной симпатией друг к другу. Улыбчивая, слегка рассеянная, Регина производила впечатление открытого и прямодушного человека.
– Хорошо. Кабинет мы с тобой посмотрели, документы на прием подписали. Думаю, пропуск тебе выдадут уже завтра, хотя он нужен только при выходе за территорию, а у нас с этим строго. Студентов выпускают только с разрешения руководства, а преподавателей, если это не их выходной, то по очень веским причинам. Теперь смотри. Это, – Регина взяла с полки толстую синюю папку, – закон об образовании. Его должен знать каждый преподаватель. Это – законы, изданные министерством образования, а это постановления местных властей. Думаю, стоит начать с них. Прочитай внимательно, что непонятно будет – спрашивай. Идем дальше. Вот копия лицензии и аккредитации нашего колледжа. Это просто для ознакомления. А вот здесь у нас, – девушка достала еще несколько папок – копии устава, и различных положений и инструкций. Оригиналы, сама понимаешь, у секретаря.
– Что, все эти папки?
– Ну да.
– Нет, я, конечно, проходила право только в общем курсе, но я помню, что перечень обязательных для организации положений небольшой: три, от силы пять штук. Откуда столько?
– Ну как: правила внутреннего трудового распорядка, положение о коммерческой тайне, положение о персональных данных, политика о персональных данных, – Регина, перелистывая, читала вскользь заголовки, – кодекс профессиональной этики, должностная инструкция, положение о приеме обучающихся, положение о переводе в другое учебное заведение, положение о зачетной книжке, положение о кураторстве, положение о воспитательной работе, положение об отчислении, положение об архиве, положение об общежитии, положение об аттестации работников колледжа, положение…
– Стоп, подожди. Хватит пока. Я уже поняла, что ночь у меня будет познавательная, – Тарин потерла ладонью лоб. – Но скажи мне: разве требования, указанные в этих положениях, итак не установлены законодательно?
– Ну да, установлены, – нехотя отозвалась ее собеседница.
– Тогда зачем все это?
– Даже не знаю, что тебе ответить. Понимаешь, министерство образования очень часто что-либо «рекомендует». А если оно «рекомендует», как правило, это считается обязательным. Ну любят они разводить всю эту бюрократию. На каждый чих документ требуют. Вот так наша папка положений и увеличилась втрое. Но, думаю, это еще не предел.