Под опекой короля гномов
Шрифт:
Мы со светловолосым отступили в сторону. Да ради Дракона! Очень надо им дорогу заступать!
Стоило только показаться отряду гномов, как светловолосый потух и сник. Перемена была настолько разительна, что не заметить ее мог бы разве лишь слепой. А то, что он почти сразу отступил от меня и раненного, было очень показательно и тревожно. Гномы окружили нас, разделили. Седовласый, представительный старик-гном, с окладистой бородой, похожий на добродушного Санту, выгодно выделяющийся среди мрачных, вооруженных топорами гномов-воинов, подошел к раненому и о чем-то стал спрашивать его. Получив ответы, покачал головой и, усадив раненого, размотал
Один из воинов вязал ему руки за спиной.
– Эй!
– я возмущенно дернулась, но светловолосый с тоской посмотрел на меня и мотнул головой - 'не вмешивайся'.
Да что же это...
А что я могу?
В том то и дело, что ничего.
Ненавижу быть беспомощной, слабой. Больше всего на свете - ненавижу! Каждый раз я понимаю, что просто девчонка. Которая в глазах большинства слабосильная, неразумная кукла, чьи слова и поступки ничего не стоят. Будучи в изрядном подпитии мой дорогой био-папаша очень доступно мне это объяснил. Всего одна встреча с ним разбила мою детскую наивность и доверие к окружающим. Подспудно, неосознавая этого полностью, я уверилась, что в глазах всех мужчин я всегда буду годна только для двух вещей... кухни и этого самого.
Легко ли это - заставить почувствовать восьмилетнюю девочку, что она маленькая, грязная тварь?
Легко...
А вот вытравить это, заставить забыть, моему отчиму, которого я зову отцом, этого так и не удалось. Он не разделял мнение моего био-папаши, но был согласен, что место женщины дома с детьми, а не в бизнесе или в политике. Женщина - существо нежное и чувственное. И мне уж точно ни к чему стрельба из лука, призовые кубки и верховая езда. Лучше бы я танцами занималась, да платья требовала... в кружавочках. Нет, мой отчим хороший человек. Он сказал это лишь один раз, за закрытыми дверями моей матери, но маленькие дети часто случайные свидетели. На следующий день я отрезала ножницами косички, и порезала на лоскутки все платья. Брат, обнаружив меня, сосредоточенно дорезающую последнее платье, молча плачущую, перепугался до смерти и поднял крик, стал отнимать ножницы. Я же вцепилась в них...
Психолог сказал, что мне надо дать возможность показать себя, доказать, что я могу тоже, что мальчишки. Всячески это подчеркивать, а со временем, когда я успокоюсь, потихоньку вернуть в гардероб платья и бантики. Отчим сам отвел меня в секцию стрельбы, научил плавать...
Прошло много времени, я стала носить платья и отрастила волосы, но... мне до сих пор кажется, что будь я мальчишкой...
Но я всего лишь девчонка...
И сейчас, видя, как связывают руки светловолосому, мне было так плохо, что словами не передать. В который раз я поклялась себе, что однажды стану сильной!
Ну почему, Господи, почему все Боги мира, я девочка?!
Всю дорогу до цитадели, в голове билась только эта отчаянная мысль. Меня начало трясти, к горлу подступила тошнота. Мне было плевать на все вокруг. Хотелось только одно - прогнать воспоминания, и не думать больше ни о чем...
Но ничего не получалось, пока мы не достигли цитадели.
В книгах-фэнтези пишут, что никто в здравом уме, никогда не станет штурмовать поселение гномов. Смешно - как можно штурмовать гору? Ведь гора и была цитаделью.
Мы стояли на широкой площади перед каменными вратами, монолитными блоками. Ворота обрамляла арка,
Створки врат медленно, с тихим скрежетом, стали открываться, исчезая в скале, и за ними в темноте тоннеля, показались еще одни врата. У меня мурашки пробежали по спине. На какую-то долю секунды мне показалось, что это не просто тоннель, на огромная голодная пасть зверя. Идти туда не хотелось совершенно. Меня охватило тяжелое предчувствие - ничего хорошего там не нас не ждет. Но идти пришлось...
За вторыми вратами оказался широкий, низкий коридор, освещенный развешанными по стенам небольшими чашами с горящим огнем, уходящий вниз. Я говорю вниз, ибо коридор под легким углом действительно уходил вглубь горы. Коридор иногда обрывался каскадом, вырубленных в скале, широких ступеней-платформ. Преодолев их все, в конце коридора, за полукруглой аркой, мы очутились в огромном подземном зале. Свод поддерживали могучие, витые колонны, а пол был отшлифован прошедшими здесь тысячами тысяч ног.
У цитадели были несколько врат и мы вошли в нее не через парадный, а через один из самых дальних и не имеющий особой важности вход. У северо-восточных врат, у врат хорта, были расположены казармы молодых воинов, обучающихся нелегкому своему мастерству. Казармы были выстроены в конце залы у самой стены. Сам зал, пред коридором врат, служил как плац для занятий и одновременно как площадь. Но в то время, когда здесь появились мы, было время трапезы и площадь была пуста. Пройдя ее, мы спустились по узкой лестнице к широкой подземной реке, что мутной лентой терялась во мраке пещеры. У причала реки покачивались на водной глади длинные лодки. На узком конце каждой лодке, на длинном шесте, висел небольшой фонарь. Я такие фонари раньше лишь в кино видела.
Отряд гномов, и я в том числе, заняли две из них. Сев в лодку, я испытала совершенно детское желание - коснуться кончиками пальцев воды... и тут же получила подзатыльник от гнома-санты.
– Лект!('Нельзя!')
– Драться-то зачем?
– пробурчала я и опять получила подзатыльник.
– Шенете!('Не бормочи')
У-у-у... зараза старая!
Делать нечего - пришлось сидеть пай-девочкой, то есть пай-мальчиком, со смирно уложенными на коленках руками. Дуться на старика-гнома долго не получилось. Довольно скоро, после того, как лодки покинули пристань, по правую руку я заметила краем глаза вынырнувший из воды белесый бугор. Рассмотрев его подробно, я нервно сглотнула. Это была водная змея. Большая, белая, толщиной в мою руку... а я пальцы чуть в реку не всунула! Я смущенно оглянулась на сидящего позади гнома, который, как и я, не был занят веслами. Он понимающе кивнул в сторону исчезнувшей в воде змеи:
– Ворлех.
– Спасибо, - сказала я, благодарно кивнув.
*** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** ***
...Отряд стражи, высланный Гторхаром за мальчишкой, вернулся, когда солнце достигло своего пика на небосклоне. Вернулся вместе с живым мальчишкой, рабом и... с раненым женихом дочери короля. Все трое предстали пред его взором вместе. Фэлс раненый, с перевязанной головой, бледный, приветствовал его, приложив руку к груди и чуть склонившись в поклоне.