Под прицелом тьмы
Шрифт:
Анастасия вдруг сошла со своего места, обойдя со стороны Анну и грациозно направляясь в сторону стоявшего неподалёку белого овального стола с сероватыми «мраморными» разводами на массивной керамогранитной столешнице. Такой столик точно не поднимешь лишь одними своими силами, да и предназначался он, как минимум, человек на шесть. Накрыт он, к слову, был как раз по одну из «торцевых» сторон, напротив которой стоял один из белых стульев-кресел со схожим, как на столешнице рисунком. Видимо, тоже не из дешёвого и нелёгкого пластика. Второй и последний располагался с противоположного торца, где вместо столовых
Занятно. Значит, Анастасия подготовилась к их сегодняшней встрече весьма основательно.
Анна тоже решила последовать её примеру и подойти к столу. Ведь, если так подумать, и если она не ошибается во времени, она не ела уже… больше суток. Не удивительно, что даже избыток гормона стресса в её крови не сумел полностью перебить ей аппетит. Особенно в тот момент, когда она разглядела на нескольких тарелках нарезку из разных сортов хлеба, сыра и вяленого мяса. Анастасия как раз по пути к своему стулу подхватила одну из термокрышек, чтобы показать (или подманить) свою подопечную видом пышного и аккуратно вырезанного идеальным квадратом домашнего омлета.
Анна непроизвольно сглотнула, после чего плюнула на всё, в том числе и на эстетическую составляющую своего внешнего поведения, тут же преодолев последние метры до стола очень быстрыми шагами.
Анастасия же, напротив, никуда не торопилась. Даже села на свой стул с противоположной стороны не сразу и намного позже Анны, явно сдерживая улыбку и стараясь не особо часто поглядывать на безумно изголодавшуюся гостью. А та, действительно, чувствовала себя так, будто не ела нормальной еды уже несколько лет. Хотя, скорее, так оно и было. Маэстро их на данный счёт не особо-то и баловал. Точнее, следил за их калоражем и выбранной для этого бюджетной кормёжкой, как какой-нибудь мистер Скрудж. Или же самый настоящий владелец старинного детского приюта, где детей пичкали что ни на есть реальными отборными «помоями».
Конечно, никакими помоями он их не кормил, но всегда повторял, что из-за стола нужно вставать с чувством лёгкого голода. Переедать вредно, сахар вреден, соль тем более, много хлеба тоже вредно, ну а всякие сладости и чрезмерно жирная пища, так и подавно. Лучше всю ту безвкусную бурду приправить жменей таблеток с витаминами и необходимыми макроэлементами, чем наесться сочным куском хорошо прожаренного стейка или какой-нибудь безумно калорийной пиццей.
Наверное, только поэтому Анна так дико и мечтала сбежать из его треклятого Пансионата. Чтобы однажды добраться до какого-нибудь кафетерия или недорого ресторана и там заказать всё, за что только не зацепиться её жадный глаз в имеющемся меню.
Не успела она и на стул, как следует сесть, как, особо не церемонясь и не спрашивая дополнительного разрешения, поспешно налила в стакан из графина какой-то сок и за один залп выпила больше половины живительной жидкости. После чего поставила тарелку с омлетом на свою пустую, схватила ложку (вилок с ножами она так нигде и не увидела) и отправила в рот вначале один немаленький кусочек, а потом и второй. При этом, не удержалась и прикрыла глаза, испытывая неземное блаженство от брызнувшего внутреннего сока идеально приготовленной еды прямо
Вставать из-за стола с чувством лёгкого голода? Да она теперь вообще из-за него не встанет, пока не прикончит всё, что на нём сейчас находилось. И выпьет, к слову тоже. Кроме, разве что, минеральной воды без газа. Этого добра ей хватало ещё в Пансионате.
— Может мне ещё попросить для тебя добавки? — Анастасия, конечно же, не могла не заметить с какой суперскоростью был уничтожен весь омлет Анной, на который у голодной девушки ушло чуть меньше минуты.
— Смотря, что тут ещё мне наготовили. — да, Анна определённо не собиралась ничего и никого стесняться. Как говорится, ты не ты, когда голоден. И, тем более, когда безумно голоден.
Правда, после омлета, она уже не так поспешно тянула с других порционных тарелок и блюд лежавшую там нарезку. Можно сказать, сооружала из неё небольшие бутерброды уже более выборочно и со знанием дела. Одновременно открывая крышки над остальными горячими или, наоборот, холодными блюдами. Увидев под одной что-то очень похожее на жидкую овсяную кашу (от которой её все последние годы буквально тошнило в Пансионате), она тут же вернула крышку на место.
— Если добавить туда кусочек сливочного масла и несколько ложек варенья со свежими ягодами голубики и малины…
Да, это всё имелось в отдельных блюдцах и соусницах, но даже столь заманчивое предложение Анастасии не сумело перебить выработанного к данной каше отвращения Анны.
— Я лучше съем их так. С круасаном, например.
А вот тёплая ещё выпечка с головокружительным ароматом сдобы и ванили была принята девушкой на ура. Слойки, круасаны, мифины и свежие булочки. Господи, она определённо попала в рай!
— Наверное, придётся всё же принести пару таблеток какого-нибудь мезима.
— Не переживайте. Я уже переварила всё, что только что попало в мой желудок. И я больше не возьму в свой рот ни одной таблетки. Только если действительно не начну загибаться, но едва ли это будет связано с несварением.
— Кстати, там где вы до этого жили… Насчёт полноценного питания. Вас достаточно там хорошо кормили? И, к слову, что это было за место? Вы там являлись узницей или кем?..
Глава семнадцатая
— Нет! — Анна уже знакомым отрицательным движением головы и с тут же изменившимся выражением лица (ставшим практически отмороженным и полностью бесчувственным) ответила сразу на все вопросы Анастасии, определённо не собираясь его развивать или чем-то дополнять.
— Что, нет? — брюнетка, не удержавшись, усмехнулась, видимо, ещё не привыкнув к подобному виду общения.
Чего не скажешь об Анне, для которой однозначные «Да» и «Нет» являлись практически прописавшимся в её поведением рефлексом, от коего она даже не задумывалась когда-либо избавляться.
— Я уже вам до этого говорила. Я не буду с вами разговаривать на все эти темы. И, к слову, перекрашивать волосы тоже.
Конечно, про волосы она слышала лично из уст самого Монарха, но он ей тогда и возразить не дал, не то, чтобы выслушать её встречные на данный счёт аргументы.