Под прикрытием
Шрифт:
– Еще давай…
Еще шаг. Все летучие, кусачие твари уже собираются сюда, но лучше не шевелить даже рукой. Пусть жрут.
– Все. Осторожно назад, там ничего нет.
Глубоко вздохнув, Иван сдвинулся назад, Араб на коленях прополз мимо него.
– Ага, вот одна…
Он даже не решился прикоснуться к леске, чтобы определить, насколько сильно она натянута – может, детонатор держится на честном слове.
– Сука… Иван, Брат, где стояли, там и стойте.
Разумная предосторожность. Леска может быть зацеплена за ветки, которые ты обязательно сдвинешь с места, когда будешь идти. Черт только знает, что может опытный сапер натворить с этой леской, если у него будет время.
– Ага…
Не новичок минировал. Две гранаты – одна прицеплена так, что является ловушкой для неопытного сапера. Что сделает неопытный сапер, увидев в траве леску? Возьмет и перережет, не посмотрев, что на ее конце. А там – две гранаты, причем одна зацеплена так, что при ослаблении лески у нее ослабляется рычаг, щелчок и…
Ошибка. Та самая, которая у сапера всегда последняя. И не только у него – но и у тех, кто в этот момент будет рядом, разлет осколков у эфки – двести метров.
На такой случай Араб, как и каждый из спецназовцев, закалывал в воротник формы по нескольку булавок, кто сколько – до десятка. С этим был связан ритуал – булавки накалывались после первого выхода в зеленку, до этого носишь в кармане.
Араб достал булавку, зажал в зубах. Затем осторожно, по миллиметру, освободил вторую гранату от объятий лески, второй рукой изо всех сил прижимая к ее прохладному ребристому телу спусковой рычаг. Проскользнет рука – кранты. Затем осторожно поднял руку с зажатой в ней гранатой на уровень глаз и так же осторожно – с первого раза попал! – вставил вместо чеки булавку. Одна есть…
Со второй не так просто, кажется – если перерезать леску, все равно можно подорваться, а ну вдруг на той стороне еще одна, «контрольная» граната? Не вставая с колен, Араб двинулся влево, прослеживая пальцами путь лески…
Ш-ш-шу-х!
Он даже не понял, что произошло – будто что-то скользнуло в воздухе, почти бесшумно и неотвратимо. Что бы это ни было – хвататься за оружие уже поздно…
Сашка поднял голову – и оцепенел. Прямо перед ним, метрах в полутора впереди, на одном из кустов – не под кустом, а именно на кусте, извивалась в агонии змея. Да какая змея! Здоровенный, без малого в метр длиной старый гюрзак! Смертельно опасная змея! Одна из немногих, кто не шипит перед нападением, не принимает никаких стоек, она просто нападает. И не просто нападает, недаром у опытных змееловов большинство укусов – от гюрзы. Гюрза всегда старается зайти сбоку. Ее коронный прием – сделать вид, будто она испугалась и уползает, а потом внезапно, с разворота броситься в атаку. Только очень опытный человек может просчитать такой бросок.
А еще гюрза охотится на птиц. Да, да, именно на птиц. Она вползает на деревья – например, на виноградную лозу, которая привлекает птиц – и молниеносным броском атакует неосторожно севших на ветку. Миг – и птица уже в пасти змеи. Гюрза даже не сползает на землю – так прямо на ветке и глотает. Ну и человека ужалит неосторожного, как же без этого. Гюрза – да не ужалит…
Сейчас голова гюрзы была почти отсечена толстой, из закаленной стали, острой метательной пластиной ромбовидного типа. В их группе такие пластины таскал – где-то начитался про ниндзя, и крыша съехала – только один человек.
– Один-один… – выталкивая слова из враз пересохшего рта, проговорил Араб.
– Да брось…
– Слушайте, может, потом любезностями обменяетесь… Я уже заколебался тут статуей стоять…
– Стой. И молчи.
Леска, конечно же, не заканчивалась простым колышком – она заканчивалась настороженной на тропу миной направленного взрыва – не нашей, на вид вообще японской, а оттуда шла еще одна леска. Тут действительно была целая паутина.
Не зная, что на том конце новой лески, Араб не стал обезвреживать мину – просто оценил, в какую сторону она направлена, и понял, что в случае подрыва осколки уйдут в никуда, просто срежут кусты – и все. Обернулся – Брат стоял рядом…
– Был приказ охранять.
– В одиночку разминировать нельзя, командир. Тем более – это. Брат прикроет.
Арабу не нравилось, когда кто-то стоял над душой, просто не нравилось – и все. Но и правоту Ивана он тоже понимал – в подстраховке на такой случай кто-то должен быть.
– Может, связаться с лагерем, доложить?
– Отставить. Сами вляпались – сами разберемся.
Попался Араб на третьей точке. Уж больно хитро этот сапер закрутил здесь паутину – здесь в качестве ловушки была пригнутая к земле, довольно толстая ветка. Одно неосторожное движение – ветка распрямляется и рывком дергает леску, подрывая всю цепь – вернее то, что от нее осталось.
Он и сам не понял, как это произошло. Просто он, как обычно, прослеживал тонкую, змеящуюся меж веток нить – и тут она дернулась в руках, он едва успел схватить распрямившуюся ветку, метнувшись вперед.
– С-с-с…
Он не закричал – он зашипел от боли, вызванной резанувшей по пальцам тонкой леской. Но продолжал держать, не смея даже пошевелиться…
– Держись…
– Назад!!!
Иван остановился, как вкопанный…
– Назад. Давай осторожненько пройдись и посмотри, что на том конце. Я держу…
– Щас… Щас, Араб. Держись только. Щас…
Иван ушел вперед, ушел неаккуратно, но его можно было понять. Горячая жидкость капала с изрезанных пальцев, перед глазами прыгали какие-то разноцветные мушки, но Араб продолжал держать рвущуюся из рук ветку, представляющую собой этакий природный детонатор взрывного устройства.
– Араб… Араб, там «МОНка». На неизвлекаемости…
Сука…
— Направлена… На меня?
– Нет! На тропу!
– Бес! Сваливай аккуратно через коридор, который я пробил. Аккуратно! И всем – двадцать метров отсюда!
– Спятил, командир!?
– Выполнять! Выполнять, мать вашу так! Выполнять!
Перед глазами уже все плыло, ветка вырывалась, скользила в руках. И она вырвалась. Араб прижался к земле, закрыв голову руками…
Взрыв прогремел, когда он уже вышел к берегу. Там его ждала лодка – необычная, такими пользуются британские SBS – специальные лодочные силы – ее не отличишь от плывущей по реке коряги.
Лодка, конечно же, была на месте. Услышав взрыв, он улыбнулся – сходил не зря… Все-таки Афганистан – интересная страна, одна из немногих оставшихся в мире, где можно не сдерживать себя ни в чем. Словно осколок начала девятнадцатого века, каким-то волшебным образом перенесшийся в мир конца двадцатого века. Ему нравилось здесь – здесь все просто и понятно. Есть ты, есть твоя винтовка – и твоя жизнь зависит только от тебя самого. Он еще не знал, что в большой мир ему придется вернуться…