Под прикрытием
Шрифт:
Град снова пошел, но машина уже рванулась вперед, словно подстегнутый кнутом бык, ревя и завывая форсированным мотором. Слева кузов был пробит во многих местах, шины спущены, но и на ободах покатили довольно ходко…
Уже на двигающейся машине я перебрался на водительское сиденье – до этого был на пассажирском, оттуда дотягивался и до руля, и до педали газа – так и тронулись. Придерживая руль локтями, достал пистолет – с автоматом одновременно стрелять и вести машину не получится. Двигатель надсадно ревел, перекрывая свист ветра, машину постоянно вело вправо – сказывались пробитые покрышки. Но пули больше не стучали по кузову, они со злобным посвистом пролетали мимо, но по машине не попадали – и от этого мне хотелось орать во всю глотку что-то веселое и злое…
Трактор
Только потом я понял, что инстинкт – а это, между прочим, очень мощное оружие, без него не было бы эволюции и естественного отбора – подсказал мне самое верное решение, единственно верное в этой ситуации. Террористов было трое, и у каждого был пистолет-пулемет. Не мудрствуя лукаво, они все трое тупо залезли в длинный прицеп со стальными стенками – чтобы разом, всем троим открыть огонь по остановившейся машине, оставаясь в относительной безопасности за стальными стенками прицепа. У меня же были пробиты оба колеса слева, и переднее и заднее, а сам трактор тоже, перекрывая дорогу, стоял справа налево. И когда я отпустил руль, освобождая руки, машину сразу и резко повело в сторону пробитых колес – влево! В итоге цель внезапно ушла из-под прицела, стрелять смог только один из троих, да и то высунувшись из прицепа. Это нас и спасло.
Машина вошла в препятствие как нельзя более удачно – скорость была невысокой из-за поганой проселочной дороги и двух пробитых колес, а тут еще в препятствие она ткнулась боком – энергия удара в таком случае снижается на две трети, да еще и между колес. У трактора «Джон Дир» две пары колес, передние, поменьше, и задние – побольше, вот между ними и пришелся удар, причем часть удара приняло на себя широкое переднее колесо – резиновое. В итоге меня, непристегнутого, не расплющило грудью о рулевую колонку и даже не поломало, а просто швырнуло вперед, навстречу мнущемуся с противным звуком металлу и осыпающемуся в салон лобовому стеклу. Сзади точно так же слетел на пол, в промежуток между сиденьями, Дориан…
Если попал в автокатастрофу, если тебя столкнули с дороги, первым делом – выбраться из машины. С этой мыслью я изо всех сил толкнулся плечом в дверь машины и почувствовал, как та поддается. Упершись ногами в искореженный металл, понимая, что судьба подарила нам лишние пять секунд, не больше, я толкнулся сильнее. Получилось! Дверца поддалась окончательно, и я наполовину вывалился из салона…
Еще успел вывернуться, повернуться лицом к опасности. Террорист в кузове тракторного прицепа отчетливо выделялся на фоне неба – как поясная мишень. Он держал пистолет-пулемет с пристегнутым сбоку магазином, целился в меня – а я целился в него из пистолета, который так и не выпустил из рук, когда машина врезалась в трактор. Выстрелили мы одновременно…
И оба попали – и он, и я. Меня словно лошадь в грудь лягнула, аж искры перед глазами заплясали, но попал и я. Попал точно – на фоне неба это выглядело так, будто от сосуда откололся черепок, и плеснуло чем-то. Террорист вывалился из прицепа, я остался лежать…
Как говорится – кто был, тот поймет. В бою происходят самые невероятные вещи. И все по одной простой причине – во время боя в крови бушует адреналин. «На адреналине» можно вести бой, катаясь в собственных кишках, можно стрелять, когда в сердце застряла пуля. Много можно чего делать. И поэтому, когда пуля попала мне в грудь, я не только не потерял сознание, не только смог выстрелить в ответ – но смог сделать еще кое-что. Я сумел рукой дотянуться до подсумка, достать из него гранату, выдернуть чеку – и закинуть красивым таким, почти баскетбольным броском в прицеп, где пытались понять, что происходит, двое оставшихся в живых террористов.
Но сознание не терялось…
Вместо этого сильно болела грудь, в ней что-то хрипело, першило. Не вставая, я закашлялся, заперхал – боль усилилась, но дышать было можно.
Бросив пистолет, помогая себе руками, я выполз из машины, встал на колени. Начал ощупывать себя и только сейчас понял, что произошло. В меня попали две пули – только две. Одна из них в хлам разнесла спаренный магазин в подсумке. А вторая – если бы у меня было снаряжение старого образца – она бы сидела у меня в груди. Если бы у боевика ИРА был не старый пистолет-пулемет, а автоматическая винтовка – я был бы уже мертв. Но у боевика был старый «BSA», а у меня разгрузка с подкладкой из кевлара, тяжелая, но одновременно служащая легким бронежилетом – девятимиллиметровая пуля ударила меня в грудь и застряла в кевларовой ткани. При этом динамическим ударом, может быть, сломав одно или даже два ребра. А может – просто синяк, сейчас не разберешь.
Приплыли…
Сменил магазин, огляделся. Времени все равно нет – сейчас все местные провос, разъяренные нашим бегством с фермы, шпарят сюда. От фермы мы на километр отъехали – не больше…
Трактор!
Обернулся – как раз, чтобы увидеть, как кто-то, чертыхаясь, открывает заднюю дверь машины…
– Цел?
Грей посмотрел на меня – и я ужаснулся, пол-лица кровью залито. Сначала мысль мелькнула, что его либо осколком достало, либо тот провос успел все-таки выстрелить. Только через пару секунд до меня дошло, что если бы это, в самом деле, было серьезное ранение в голову – Дориан сейчас бы со мной не разговаривал и из автомобиля вылезти не пытался бы.
– Как это так… Черт, осторожнее… Давай!
– Нехрен мне лежать, босс, задница болит, сил нету… Когда мы в это въехали – я упал и рожей прямо о прицел. А он в стальном корпусе…
Везет сегодня нам. Как утопленникам.
— Чем сначала займемся? Рожей или жопой?
– На твой выбор, босс. Льда нету?
– Чего нет – того нет. Прими-ка для анестезии…
С задницей вопрос решили просто – пуля была на самом излете, она так и застряла под кожей, в мышечных тканях, вынимать ее не было ни времени, ни возможностей, следовало просто сделать так, чтобы рана не кровила и в нее не попадала зараза. Поэтому я – медик из меня хреновый, признаю – достал фляжку с коньяком, плеснул на рану для обеззараживания и налепил сверху большой кусок пластыря из аптечки. Остаток коньяка Грей тут же принял внутрь – тоже для обеззараживания, мне ничего не оставил. Лечение хреновое, признаю, но больше ничего в таких условиях и при дефиците времени не сделаешь.
С лицом было еще проще – просто неудачно упал и прочертил через весь лоб сильно кровоточащую борозду. Чем обеззараживать, уже не осталось – поэтому просто наклеили пластырь. Индивидуальный пакет использовать не стали – мало ли что дальше будет…
– Слышишь? – Грей показал дальше по дороге.
Слышать-то слышу. Машина. Сейчас подойдут с двух сторон и возьмут в клещи.
— Трактор. Как?
– Нормально…
– Давай помогу. Заведешь?
– Не вопрос.
Трактор – это и в самом деле выход. Здоровенные, больше метра колеса и подвеска как раз для таких холмов – с ним мы можем не привязываться к дорогам, а переть напрямик. Вдвоем в кабине поместимся…
На тракторах никогда не ставили ни противоугонок, ни даже нормальных ключей – их никто никогда не угонял, и в этом тоже был плюс. С моей помощью Грей забрался в кабину, туда же я передал ему автомат и винтовку – удивительно, но лицо моего напарника близкого знакомства с корпусом прицела не выдержало, а прицел знакомство с лицом – вполне даже. Впрочем – удивительного нет, тут же прицел, рассчитанный на отдачу пятидесятого калибра, их очень прочными делают…