Под провокатором
Шрифт:
— Ч — что ты сделал? — негодующе, я посмотрела в янтарные глаза, которые мрачно смотрели на меня сверху вниз. — Я же в одежде…
— Высохнет, — сказал он, упираясь на руку, возле моей головы, не давая мне возможности капитулировать.
— Клауд, — медленно выговаривая слова, негромко сказала я. — Пожалуйста. На кону же жизнь человека. Услышь меня.
Он мучительно медленно прошёлся по мне взглядом, задерживаясь на моих озябших сосках, выпирающих из под промокшей белой кофты. Его тёмный до этого взгляд стал ещё темнее.
Он
Я забыла, как дышать, смотря в его горящие пламенем глаза, на то, каким хищным стал его взгляд.
— Ты знаешь, кто я, девочка? — прохрипел он, в миллиметре от моих губ, обдавая кожу горячим дыханием.
— Что? — пискнула я, не совсем понимая, о чём он.
— Я генерал повстанческой армии, будущий лидер своих людей, и мне не нравится, когда меня не слушаются, когда перечат, или когда маленькие девочки пытаются поставить под сомнение моё слово перед подчинёнными. Тебе не стоило этого делать. — он из-за этого такой злой? Я что…, подорвала его авторитет? Он вёл какую-то свою игру сейчас, правил которой я не знала. — Знаешь, что у нас делают с такими нарушителями порядка? Наказывают, — сказал он, заставляя моё сердце ухнуть вниз.
Он одной рукой взял меня за подбородок, задирая мое лицо вверх, заставляя смотреть на него, медленно провёл подушечкой большого пальца по нижней губе, не отрывая при этом взгляда от своих действий, надавил, оттягивая ее вниз, и засунул палец в мой рот. Кажется, я забыла, как дышать, стояла пригвождённая к месту. Он вёл себя как тигр, готовящийся к броску, сдерживающий себя. От него веяло опасностью, он будто пытался напомнить мне о том, кто именно стоит передо мной. Походу я его действительно разозлила, и было в этом что-то дико пугающее и возбуждающее одновременно.
— Я чую твой страх, — сказал он, растягивая губы в оскале. Мои глаза метнулись вбок, не выдержав немого давления, на что он, рыча, медленно произнёс, — Смотреть на меня! Я не ручной девочка, я хищник, охотник, это я приручаю, а не меня.
Он сделал шаг назад, не отпуская при этом мои волосы. Вальяжно, оценивающе рассматривая каждый сантиметр моего тела, он будто не смотрел, а трогал взглядом, из под своих полуопущенных черных ресниц. При этом его палец, всё так же покоился в моём рту.
— Теперь поиграем по взрослому, — прохрипел он.
Он надавил на мою голову заставляя сесть на пол так, что теперь его пах был напротив моего лица.
— Что ты делаешь? — прошептала я. Меня прошиб ток совершенно иной природы, это было что-то дикое, абсолютно иное, чем было вчера.
Он взял пальцами мои щеки, надавливая на них, заставляя разомкнуть губы.
— Смотри на меня, — я устремила взгляд на него, сцепляясь с бушующим янтарем его глаз, когда он отчеканил. — Возьми его в рот.
Я почувствовала влагу между ног, и это было не от того, что я сидела под водой. В ступоре смотрела на него, тогда, как он взял свой член рукой, и, направляя его, надавил головкой на мои губы.
Я опустила взгляд, в шоке от того, что он делает. В ушах тарабанил пульс, мой разум убегал, оставляя все вопросы и посторонние мысли где-то в стороне.
— Смотри на меня! — уже рычал он.
Я вновь сделала то, что он сказал, и, минуя смущение обхватила губами его плоть.
Из его уст вырвался стон, он сделал движение тазом мне навстречу. То, как он реагировал на мои неумелые ласки заводило и меня, наверное не меньше его самого. Это были совсем иные ощущения, абсолютно на другом уровне. Он запустил обе свои руки в мои волосы, задавая мне ритм движений.
— Вот так, соси девочка, — прохрипел он, ускоряя движения тазом.
Затем он остановился, рывком поставил меня на ватные ноги, развернул к стенке, нетерпеливо спуская мои штаны а следом и трусики. Надавил на спину, заставляя прогнуться и сделав грубый толчокб, вошел внутрь, заставляя стонать уже меня.
Не сказала бы, что это было наказанием…
__________________
Мы лежали на кровати, было уже очень поздно. Я почти дремала на его плече, поглаживая рукой его грудь. Дыхание его стало более размеренным, но я не дала ему уснуть.
— Клауд…
— М? — сонно сказал он.
— Что будет с Джошуа?
Он цокнул языком, сказав:
— Ты шутишь, девочка?
— Нет, я очень переживаю за него.
— Мел, я не знаю, что будет с ним. Какое решение будет принято…, тоже не знаю. Он мой товарищ, мы через многое прошли, он чаще всех остальных был со мной на заданиях. Преданный, верный, когда я узнал, что это он предал нас, не описать ту бурю чувств, которая меня одолела. Его задержали как раз тогда, когда он сливал новую порцию информации.
— Ты имеешь ввиду ту ночь, когда мы впервые…
— Да.
— А я и удивилась, что он не провел меня домой в тот день, ушел куда-то…
Он опять напрягся подо мной. Какой же ревнивый…, но на мое удивление, ответил совсем не то, что я ожидала услышать.
— Джошуа действительно хороший человек. Мне жаль, что с ним все получилось так. Но…, ты не знаешь, какого это жить с грузом вины, зная, что из-за тебя погиб родной любимый человек, — моё сердце больно сжалось при его словах, я понимала, что в какой-то мере он говорит и о себе. — А тут целый бункер, — продолжил он. — Быть солдатом, преданным долгу — непросто, это так же большая ответственность.