Под провокатором
Шрифт:
Я кивнула, намереваясь оставить этот разговор на потом. Некоторое время я молчала, но решила спросить кое-что еще.
— Клауд…
— Да Мел, что еще? Завтра рано вставать…
— Кто мы друг другу?
Я опять почувствовала напряжение.
— А кем ты хочешь, что бы мы были друг другу? — сказал он.
— Я не знаю, просто так всё получилось…, странно.
— Обязательно нужно иметь какой-то статус, что бы просто любить друг друга и нашего ребёнка?
Эти слова были ударом в оба ворота. С одной стороны, мне было словно мёд на уши слова «любить друг
— Я могу встречаться с кем- то другим?
Его сон как рукой сняло, он моментально приподнялся, нависая надо мной.
— Что ты хочешь этим сказать?! — прорычал он. Я прыснула со смеху. — Не понимаю, что смешного?! Конечно, ты не можешь ни с кем встречаться…, что за бред?! Я убью любого, кто даже посмотрит на тебя. Ты — моя.
— Твоя кто?
Он завис, а лицо его разгладилось. Походу, он сам не знал каким статусом меня наделить.
— Не знаю, просто— моя.
— Твоя девушка?
— Какая ещё девушка? Я что, школьник?
— Твоя подружка? Любовница?
— Не знаю, моя…, ты просто моя, и всё. Моя, за кого порву любого, сотру в порошок, уничтожу с лица земли.
— Какой ты злой.
— Твой, — сказал он, хмыкнув.
От этой мысли в моём животе запорхали бабочки. Мой. Этот красивый, потрясающий мужчина — мой. Убью каждую, мысленно хихикнула я.
Бонусная глава. Шон Бирн
ЛЕО НЮБЕРГ
Бирн сгрыз, наверное, все свои заусеницы. Я не думал, что он действительно был так привязан к Беатрисе, хоть они и встречались уже много лет, он с завидной регулярностью ей изменял. Оказывается, парнишка реально испытывал к ней какие-то чувства.
Раббинович же, конкретно слетела с катушек, и это не предвещало ничего хорошего для Правящих. Можно сказать, что все шло по плану, если не считать, что вырезали всё семейство Кимов. У замыслах отца был только глава семейства Ким Мен Хо, но чокнутая старуха устроила собственноручную бойню, и лично казнила каждого. Видать, что бы остальным повадно не было.
Похороны состоялись два дня назад, удивительно, вообще, что их удостоили этой процедуры. Фрида могла лишить их даже этого посмертного права. Поговаривают, что неадекватность старухи, это последствия постоянного генетического вмешательства. Её дряблое тело ещё выдает завидные прогнозы на выживаемость на ближайшие десять лет. Только вот её Льеда любезно сбежала.
Маленькая несчастная Льеда. Помню день чествования дня отрицания, когда господин Николас объявил, что его дочь, вовсе ему не дочь, а некий генетический эксперимент его предка. Выращенная из пробирки девочка, специально для Раббинович, чтобы старуха на старости лет могла обзавестись новым телом. Мы долго не могли отделаться от шока, но со временем с этой идеей свыклись. Стало сразу ясно, почему Рош следил за девочкой, как за зеницей ока, не выпускал лишний раз из дома и лишал всяких прелестей подростковой жизни. Подпортят тело, Николас будет отвечать головой. Я сцепил зубы, жаль в тот день я так и не смог трахнуть эту белокурую милашку. Если бы старуха смогла осуществить свой ритуал, то представляю её рожу, узнай она, что юной сочной девственницей ей уже не походить.
Рош сказал, что Лъеду похитили прямо из его рук. Девица — словно шарик для пинг-понга, только в этот раз, перехватили её прямо над игровой сеткой, да еще и некто третий. Сучка. Я, конечно, был удивлен, что такая красотка осталась нетронутой после двух месяцев заключения среди этих варваров и дикарей. Ник провёл ей полный мед осмотр по прилёту, чистенькая, как стеклышко, идеальная Льеда.
— Лео, — прервал мои размышления Шон. Я глянул на него, его бесконечно тарабанящая по полу нога, люто действовала на мои нервы. — Лео, у меня Везувий закончился, — сказал он и посмотрел на меня расширенными зрачками.
Мда. Так загоняться из-за какой то юбки. Ну, хотя у Шона было много поводов загоняться по поводу Беатрисы. Его семья, не умеющая обращаться с капиталом, давно стала садиться на мель. Их уже бы выперли из Правящих, не водись наследник семейства с Кимами. А вылететь из Правящих означает…брр. И дело даже не в статусе, богатстве, положении, значимости… это дверь, запечатанная за семью замками, для всего мира. Думать даже не хочется. Что будет с его семьей теперь — неизвестно. И я всё никак не мог разобраться, была ли привязанность Шона к Бее — чем по потребительским, или он реально на неё запал. Насчёт второго, новости у меня для него были не самые лучшие, ну помимо её смерти, конечно.
— Как скажешь, дружище, — лениво сказал я, вставая со своего кресла.
— Ты уходишь? — нервозно сказал он.
— Ухожу, ты, наверное в стене взглядом дыру прожег, моргай хотя бы, а то жутко выглядит.
— Угу, — сказал он. — Страшно. Тебе то что. Терять нечего.
— Кто виноват, что ты так высоко метил…, мог же охомутать кого попроще, чем Ким, ну был бы менее статусным, что плохого-то. В итоге сидишь у разбитого корыта.
— Б*ять, боюсь дома появляться. Отец так зол на меня…, наши фермы истощаются, что будет потом…
— Не завидую я тебе. Ну, претензии надо бы предоставлять своим предкам, тебе просто не повезло. На сколько еще хватит эссенции?
— Без дохода, на пару месяцев.
— Может успеешь забраться под юбку еще кому-нибудь? — заржал я.
Шон свесил голову, стуча носом ботинка по полу, а я, развернувшись, направился в кабинет отца, параллельно отправив сообщение своему спонсору, что бы мне подвезли пачку Везувия. Жалкое утешение для бедолаги Шона.
— Пап, — сказал я, отворив массивную, тяжёлую дверь.
— Проходи, Лео, — сказал он. — Шон уже ушёл?
— Уходит, — я прошёл и сел в мягкое кожаное кресло, которое располагалось напротив него.
Отец тем временем вызвал голографический экран, наблюдая на камерах, как Шон покидал наш дом.
— В кого ты такой гостеприимный? — сказал отец, намекая на то, что я даже не проводил своего друга.
— В тебя, — прыснул я.
— Я бы не сделал ничего настолько непредусмотрительного. Сначала провёл бы его, потом пришёл ко мне. Если ты пришёл поговорить, а я знаю, что ты здесь за этим.