Под сенью исполинов
Шрифт:
Как только дело дошло до описаний долины, программа внезапно прекратила работу. Алексей поначалу принялся её перенаправлять, но спустя минуту тщетных попыток отказался от этой затеи – основные носители частью вышли из строя и в первую очередь отвалился кластер, в котором, как раз, располагалась поисковая конвертационная программа.
Алексей устало выдохнул. Уже не имело смысла куда-то спешить и «бежать» по тексту. Все попытки хоть как-то прояснить судьбу их предшественников заканчивались ровно обратным: рождался сонм вопросов, от которых кругом шла голова. Кто? Что? Куда? Зачем? Когда?
Можно
Что нашли разведчики в долине, где она – предстояло выяснить в ходе долгого отсмотра видео- и аудиоматериала. О многоногой Карине Трипольский просто старался не вспоминать. Разочарованию его не было предела.
Алексея посетила мысль, от которой он немного оживился. Он принялся быстро рыскать по самым ранним файлам, принадлежащим ещё команде Кислых. Глаза вновь заблестели интересом. Те самые наблюдения по ветру, среди которых наверняка нашлось бы немало дельных соображений, могли ещё пригодиться.
Экран озарился отчего-то очень ярко. Трипольский не сразу понял, что уже нарушилась гамма – одна за одной останавливались помпы охладителей, отчего перегрелся кластер визуализации.
Первый файл оказался не тем, что он искал. Это и близко не были размышления учёных, и сняты они были не в лаборатории, а в столовой. Как раз в той, где космопроходцы обнаружили шесть трупов. Алексей и сам не знал отчего просмотрел его целиком. Ничего интересного, фоновое брожение людей: не то поиски чего-то, не то сборы. Не совсем ясна даже цель самой съёмки – никто ничего не говорит на камеру, а снующие туда-сюда люди её, казалось, не замечают.
Он закрыл файл и поспешил найти интересующий его, с данными и соображениями по местному ветру. Но, найдя его, даже не запустил. Что-то смутное завладело умом Трипольского, он вдруг ощутил себя так, будто только что упустил нечто невообразимо важное…
Повинуясь этому чувству, Алексей опять включил файл со снующими в сборах космопроходцами. Ничего, вроде бы… Вот прошла сама Валентина Богдановна, раздавая распоряжения – женщина-локомотив, не иначе. Вот она остановилась у самого края кадра и принялась с кем-то оживлённо спорить. Сначала лица человека, вступившего в яростную полемику с доктором Кислых, видно не было. Но затем он чуть отступил вбок, пропуская кого-то с упаковками экстренных наборов…
Трипольский поперхнулся собственной слюной, вытаращив в экран глаза.
С доктором Кислых спорил Леонид Львович Ганич.
Глава 21. Исповедь
Работы в лаборатории было хоть отбавляй. Но Виктория только радовалась этому. Хоть чёрту в пасть, лишь бы не изнурительное безделье, за которым обязательно потянутся тревожные мысли и повсеместно выглядывающий из-за угла страх. Вика не умела справляться с собой один на один. Для этого ей требовалось начать работать, и чем сложнее встанет перед ней задача, тем лучше.
Благо, с этим проблем не возникло. Закончив с затянувшимся выводом из медикаментозного сна Подопригоры, Вика несколько раз перепроверила процедурные установки реаниматора, и только убедившись в правильной последовательности и точном дозировании препаратов, отправилась в лабораторию. Теперь у неё есть как минимум часов шесть до пробуждения Александра Александровича.
И стоило ей окунуться в труды предшественников, как она тут же позабыла про всё на свете. Шутка ли – пятый домен жизни! И ещё кто об этом заявлял! Доктор Кислых, легенда ксенобиологии!
На всякий случай Вика сверила соображения Валентины Богдановны с современными постулатами: археи, бактерии, эукариоты, вирусы – четыре принятых наукой домена не подвергались сомнению именитой учёной. Последние, кстати, оказались причислены к «жизни» сравнительно недавно, чему предшествовали нешуточные баталии. Главным аргументом противников стала так называемая инертность вирусов, их «замирание» в отсутствие потенциальных целей и «активация» при их обнаружении.
Поначалу Вика забеспокоилась, что придётся дёргать Трипольского. Просить его всё скомпоновать, чтобы хоть как-то разобраться. Но доктор Кислых, оказалось, была очень организованным человеком, всё оставленное ею – видео, аудио, тексты, графики – пребывали в изумительно удобном порядке.
Вика давно научилась не удивляться ходу мысли коллег. Её внутренний индикатор редко подводил, и вот сейчас он как раз твердил, что к предположениям доктора Кислых стоило как минимум прислушаться. Хоть и были они порой весьма… интуитивны.
В изысканиях Валентина Богдановна не пришла к какому-то определённому выводу. Возможно, просто не успела. Нетрудно догадаться, что предметом её внимания стал лес. Но не обитатели его удостоились высокой чести и звания домена, нет. С ними всё вышло прозаически: основа – углерод, белковое строение, эукариот. Писать «Wow!» на полях не было повода.
Чести той удостоился сам лес. Доктор Кислых с самого начала предположила, что уникальность его, леса, не втискивается в понятие «экосистемы», что было бы попросту логично. Острый ум её заподозрил в нём единый организм.
Анализ коры деревьев показал, что они по сути тоже относятся к эукариотам, то есть имеют ядерное строение клеток. Но в качестве основы – и тут таилось первое открытие – фигурирует не углерод, как на Земле или Хиц-2, а фосфор. Теория существования жизни на его основе высказывалась ещё в прошлом веке, если не раньше. И было хорошо известно, что для этого необходим легкодоступный, а главное не энергозатратный в доступе азот. Но при таком раскладе в атмосфере планеты должен бы преобладать аммиак, чего анализы, взятые под кронами, не подтверждали.