Под сенью Юноны
Шрифт:
Однажды наш привычный распорядок был бесцеремонно нарушен представителями новой власти. Дело было утром, мы только что позавтракали и провожали Люциуса на работу. Внезапно с хлопком появился дрожащий Добби и объявил о приходе группы авроров. Они требовали впустить их «именем закона». Супруг было заколебался, но я твёрдо ему заявила:
– Дорогой, тебе пора на работу. Иди и ни о чём не беспокойся. Мы с папой встретим господ полицейских.
Старший Малфой подтвердил мои слова:
–
Люциус облегчённо кивнул и торопливо отбыл. Я попросила у Абраксаса минутку и рванула переодеваться на максимальной скорости. Через пять минут мы с Абрашей принимали незваных гостей.
К нам заявились трое авроров. Старшим по группе был Джон Долиш, с ним заявился аврор Уильямсон и чернокожий стажёр, в котором я узнала будущего министра магии – Кингсли Бруствера. Долиш достаточно вежливо поздоровался и озвучил цель появления: они пришли проверить переписку нашей семьи, чтобы разыскать письма «Того, кого нельзя называть». Абраксас молча открыл кабинет и впустил служителей магической Фемиды.
Разумеется, они ничего не нашли, разбили пару ценных копий древних скульптур и вернулись к нам. Мы играли в шахматы, папик выигрывал, как всегда. Аврор Уильямсон похотливо протянул:
– Ну что, дамочка, время личного досмотра. Быстро подойди ко мне. Где ты там прячешь письма этого поганца? Под юбкой? – он протянул ко мне жирные потные руки.
Я неторопливо встала и разгладила узкую юбку-карандаш.
– Здесь еле поместились мои трусики и чулки, но раз надо, проверяй.
Мои шпильки гулко застучали по мраморному полу. Я шла к нему, попутно отмечая, что Бруствер выглядел смущённым, а Долиш морщился от гадливости. Однако никто из них не пытался остановить ублюдка.
Уильямсон лапал меня с удовольствием, я выжидала удобного момента. Он раскраснелся и тяжело дышал. Вот он нарочито грубо крутанул мои соски и издевательски засмеялся:
– Прощенья просим, дамочка, я такой неловкий.
Я спокойно посмотрела ему в глаза и вернула реплику:
– Понимаю, сама иногда чуть не падаю. Полы такие скользкие, ах!
– с этими словами я изо всех сил наступила ему каблуком на носок сапога.
Он сдавленно хрюкнул и согнулся от боли. Мысленно торжествуя, я добавила ему коленом в пах и развернулась, типа собираясь сбежать. С криком: «Ах ты, сука!», он попытался поймать меня за заднюю часть пышного воротника, но отпрыгнул с воем и затряс окровавленной рукой. Сзади в воротник была вшита тонкая деревянная полоска, ощетинившаяся железными иглами полтора сантиметра длиной. Он заорал и попытался ударить меня по лицу, но я вывернулась и подбежала к Долишу, причитая:
– Ах, мне так жаль! Это приспособление предназначено, чтобы отучить меня от дурной привычки откидывать голову на кресле. Муж считает, что я всегда должна держать голову прямо. Я так привыкла к этой полосочке, что совсем забыла о ней. Умоляю простить меня. Хотите, я сниму блузку, Вы убедитесь, что писем у меня нет…
Абраксас держал нечитаемое выражение лица, молодой Кингсли тихонько хихикал, а Долиш устало произнёс:
– Я помню, мама носила такую же, когда я был малышом. Не нужно раздеваться, миледи, я удовлетворён осмотром.
Он хмуро подхватил орущего товарища и ушёл камином. Кингсли честно сказал:
– Я прошу прощения за его несдержанность, но Вы должны понимать…
Я грустно согласилась, размазывая по щёкам две хрустальные слезинки:
– Ну конечно, я понимаю. Хотя я никогда не была пожирательницей смерти, а мой несчастный Люциус находился под заклятием подчинения, Вы считаете нас врагами. Как говорили древние: «Горе побеждённым!». Ах, господин Бруствер, я просто благодарю Бога, что моя семья со мной. Идите с миром.
Я отпустила его королевским взмахом руки. Он ссутулился и удалился через камин. Абраша крепко запечатал магический проход и дал себе волю:
– Это было великолепно, дочка! Я горжусь тобой! – он закрутил меня, смеясь.
– Думаю, что прыти у Уильямсона поубавится.
Я коварно усмехнулась в ответ:
– На полоске было одно милое зелье, неудачи в постели ему обеспечены. Месяц, не меньше. Зелье очень быстро выветривается, работает при контакте с кровью. Я нашла рецепт в записях Снейпа, они почему-то хранятся в нашей лаборатории.
Папик ржал, как конь:
– Конечно, у нас. Не потащит же он все свои эксперименты в Хогвартс, под контроль доброго дедушки-ублюдка. Ты поосторожнее с его записями, деточка. Он много чего здесь испытывал. У нас всякое бывало…
Я решила переключить разговор на другую тему:
– Абраша, суд над Игорем Каркаровым назначен на послезавтра. Мне позарез нужно встретиться с Барти Краучем.
Папик вздрогнул:
– Ты с ума сошла? С этим оголтелым фанатиком?
– Нет, мне нужен Барти Крауч-младший. Я откуда-то знаю, что у него метка. Ещё я уверена, что Игорь Каркаров его сдаст на суде. Ещё бы я хотела побеседовать со Снейпом, но это подождёт. Пока я была за гранью, я слышала какие-то неясные обрывки чужих мыслей и намерений. Сейчас я пытаюсь их собрать в единое целое, но всплывают какие-то ошмётки. Помоги мне, папа! Я просто должна спасти Барти, я должна. Его мать – урождённая Блэк, верно? Он – моя семья, мне нужно хотя бы попытаться.