Под скорбной луной
Шрифт:
Доехав до Уоппинг-стрит, мы едва не столкнулись с отъезжающим от участка экипажем.
Бьюсь о заклад, Винсент уже здесь…
Перешагнув порог, я поприветствовал дежурного сержанта.
— Доброе утро, сэр! — отозвался тот, многозначительно мотнув головой в сторону моего кабинета.
— Винсент? — спросил я и сделал шаг вперед, не дожидаясь кивка.
— Вам сообщение, сэр. От мистера Стайлза.
Сержант протянул мне сложенный лист бумаги. Записку я развернул на ходу. Датирована вчерашним вечером…
Джон
С.
Я сложил листок с долгим облегченным вздохом и, уже не первый раз, возблагодарил Господа за то, что Стайлз столь усерден. Госпиталь Святой Терезы был совсем маленьким, и принимали там обычно женщин и детей.
Открыв дверь, я остановился у порога. Винсент стоял у выходящего на Темзу окна точно так же, как обычно делал в своем собственном кабинете в Скотланд-Ярде, только мое окошко было не в пример грязнее. Вряд ли директору удалось что-то разглядеть сквозь мутное стекло.
— Здравствуйте, директор Винсент.
Он обернулся.
— А, Корраван! Ваши люди на реке?
— Да, все еще помогают поднимать со дна трупы, ну и опознание тоже на них.
— Что читаете? — спросил он, глянув на зажатую в моей руке газету.
— «Ивнинг стар».
— В «Стэндард» и в «Таймс» то же самое.
Судя по взгляду, директор был разозлен, однако держал себя в руках. Мы с ним оба понимали, что на прессу повлиять не можем. Просто надо делать свою работу, причем делать быстро.
Я бросил газету на стол и расстегнул пальто.
— Флаг наверняка подброшен, — заговорил Винсент. — Мы при осмотре ничего подобного не обнаружили. Удовлетворите мое любопытство, — сказал он, потеребив борт жилета, — что значат солнечные лучи для ИРБ? Ведь Ирландия — страна далеко не солнечная.
Странно… Вопрос совершенно не по делу.
— Это дань ирландскому мифу о Фианна, ордене храбрых воинов, совершивших множество подвигов. Они называли себя «Гэл Грейне» или «Скэл Грейне». И то, и другое переводится с гэльского как «солнечный луч».
— А, понятно… — рассеянно пробормотал директор и, помолчав, добавил: — «Стэндард» говорит, что мистер Луби выступит с заявлением.
Разумеется, я знал, что такая возможность существует, и все же мое сердце сбилось с ритма.
— То есть Братство примет на себя ответственность?
— На подобную вероятность всячески намекают.
Намекают, но не утверждают… Впрочем, надежда на иной исход едва теплилась.
— Корраван, я… я должен задать вам один вопрос.
Похоже, Винсент на что-то решился, хотя и выглядел несколько смущенно. Хм, так он просто тянул время…
Я настороженно кивнул.
— Зачем вы встречались с Джеймсом Маккейбом?
Я вздрогнул от удивления.
— Вы пустили за мной слежку?
Директор был явно разочарован. Видимо, рассчитывал на мое искреннее возмущение подобным предположением.
— Не я, — вздохнул он.
— Ротерли?
— Куотермен, причем без моего ведома. Конечно, он председатель комитета, а Ярд по-прежнему находится под наблюдением, так что извещать меня никто не обязан.
Куотермен, мой заклятый враг из наблюдательного комитета при парламенте… На самом деле я догадывался, что за решением о слежке стоял этот подхалим Ротерли. Ни тот, ни другой не желали видеть меня на посту исполняющего обязанности суперинтенданта речной полиции, однако Винсент настоял на своем. Во время последнего разговора с Ротерли я убедился, что тот хочет подвести меня под отказ в постоянной должности, и встречи с Маккейбом давали ему прекрасный аргумент.
— Вчера вечером он прислал мне сообщение о том, что вы с Маккейбом разговаривали не менее получаса. Потребовал объясниться. — Винсент сложил руки на груди. — Не желаю рассуждать о мотивах Куотермена, но признаюсь: мне и самому любопытно.
— К «Принцессе Алисе» наша встреча отношения не имеет. Это личное дело.
— К «Принцессе Алисе» сейчас имеет отношение абсолютно всё, — возразил директор. — Ирландский преступный мир — тем более, до тех пор, пока с Братства не сняты подозрения в причастности к происшествию на Темзе.
Что ж, на месте Винсента я тоже заинтересовался бы. Он кое-что знал о моем прошлом, хотя откуда — я так до конца и не понял.
— Когда я остался один в Уайтчепеле, меня подобрала семья Дойлов: ма Дойл, Пэт — мой ровесник, а еще Колин и Элси, близняшки. Но те были гораздо младше. — Я откашлялся. — Колину сейчас девятнадцать, и, боюсь, он связался с бандой Маккейба. Пришлось идти на встречу с главарем «Каменщиков», просить его отпустить Колина.
Винсент ощутимо напрягся.
— Вы заключили с ним сделку?
— Ни в коем случае! Никаких уступок, которые позволили бы ему отвертеться от любого из расследований Ярда, — твердо возразил я. — Полагаю, Ротерли желает, чтобы меня отстранили от дела?
Винсент поднял руки.
— Я заявил, что этому не бывать. Но с Маккейбом видеться больше не советую, Корраван. Во всяком случае, пока не кончится расследование. А если все же надумаете и Ротерли пронюхает…
— Понимаю, сэр.
— Что-нибудь еще вы с Маккейбом обсуждали?
— Погибло несколько его людей, и он желает убедиться, что Ярд к их смерти непричастен.
— Господи, с чего он вдруг подумал на Ярд? — округлил глаза Винсент.
— Одиннадцать лет назад, после Клеркенуэлла, два полисмена убили более десятка ирландцев. Некоторые из них принадлежали к «Каменщикам мыса».
По лицу директора пробежала тень; очевидно, об этой истории он никогда не слышал.
— Маккейб обеспокоен, поскольку против членов его банды используют огнестрельное оружие. Стайлз упоминал, что Ярд обнаружил пистолеты, которые тайно провозили в Лондон.
— Да, мы выявили один случай. — Винсент прикрыл глаза. — А сколько пропустили — одному Богу известно.