Под солнцем горячим
Шрифт:
— А вам не скучно? — спросила Альбина.
— Скука, дорогой, в руках сидит. Когда руки делом заняты, скуке негде сидеть, от души скажу.
Он говорил, а все шагали за ним. И обогнув небольшой лесок, перепрыгнув через речушку, увидели наконец это место, которое названо так необычно.
Было оно красиво не поляной пышной, не речкой, протекающей тут, даже не горой, что слеза, — ну, гора и гора, как все, зеленая, покрытая лесом. Вид необыкновенный этому месту придавала огромнейшая скала, что возвышается справа. Взнеслась она над поляной, и над речкой, и над садом
Представьте себе: была обычная гора, заросшая лесом. Но кто-то огромный, сильный разрубил ее гигантским топором пополам и… унес одну половину отсюда, будто поддел на лопате до самого основания. А на ровном месте снова выросли деревья. И поселились люди. Другая половина разрубленной горы с обнаженным каменным нутром так и осталась стоять. И стоит она, вздыбившись на страшную высоту отвесной стеной. Наверху по-прежнему кудрявой шапкой растет лес. А у самого подножия течет неглубокая речка, жмется к каменной стене. Течет она здесь по широким плитам, которые выстилают все русло, как пол. На плиты накиданы камни. Это сверху осыпается разрубленная гора. Мелкий, перемолотый серый щебень образовал уже целые столбы-конусы. Они все в извилистых трещинах от дождевой воды. Поперек же гора прострочена тонкими лентами белого камня. Острые края этого камня выступают карнизами, будто действительно принависли… И не удерживаются отдельные куски, отваливаются от серого массива в реку, увлекая — за собой галечную мелочь.
— С горой не шути, камнепадов бойся, за речку не прыгай, — предупредил Арут.
Из домика вышли две женщины, выбежали ребятишки. Маленькая старушка в белом платке, седобровая, с очень живыми черными глазами что-то спросила у Арута не по-русски. Гера с любопытством разглядывал всех, вот они, те, кто живет в Принависле, в самой глубине гор, среди настоящей дикой природы. Арут подвел гостей к деревянной оградке под деревьями сада. В оградке — холмик.
— Вот здесь лежит наш отец. Ба-а-альшой человек был. Когда война шел, фашист хотел сюда пройти, а наши солдаты по горам ходили, их отец водил, проводник он был Советской Армии, медаль «За оборону Кавказа» получил. Теперь здесь лежит, — повторил Арут.
Все смотрели на холмик, а Муврикова попросила:
— Расскажите.
Но Арут отказался:
— Мало не скажешь, длинно — не время.
— Тогда вечером, у костра, ладно? — не отставала Муврикова. — Придете к нашему костру?
— Придем, дорогой, — сказал Арут. — А пока пейте.
Дежурные принесли целое ведро парного молока.
Подкрепившись, туристы начали разворачивать лагерь — уже привычно и знакомо ставить палатки, готовить место для поваров. Кто-то из девочек вспомнил:
— Лидия Егоровна! А где же сюрприз?
Учительница ответила:
— Сюрприз будет завтра. Вам разве не хочется провести лишний денек в таком замечательном месте?
Третий заговорщик
Лишний денек провести в Принависле было интересно. И все-таки Гера не мог ждать до завтра. Пора было действовать! И действовать самостоятельно. Вот когда он вспомнил эти бабушкины слова. Ведь сейчас ему приходится рассчитывать только на себя. Правда, у него есть союзник, но все-таки — девочка. Она могла выполнить его указания, а все обдумать он должен был сам. Вопросов же оказалось столько, что голова разрывалась на части.
Как будто очень просто: взял и ушел. Но как именно? Ночью? А ночью из палатки ненадолго выйдешь, и то дежурные у костра внимание обращают. А если пойдешь куда-нибудь по дороге, сразу заметят: «Стой! Куда? Зачем?» и вернут. Да и страшновато ночью, что уж тут скрывать.
А днем? Ну, куда ни сунься днем — всюду ребята. Тоже заметят, что уходишь с рюкзаком за плечами.
Другая проблема — что с собой взять? Еда, ложка-плошка — это ясно. А еще? Фуфайки-муфайки, которые мама положила, — их брать? Такой скарб получается — через километр язык высунешь. Опять же — с мешком пойдешь каждый спросит: «Куда?»
Наконец, последний вопрос: а куда идти-то?
На чертеже от Принавислы путь обозначен на юг. Но где тут юг? А может, и не точно на юг? Кругом дикий лес. Получается, как Семен рассказывал: в сторону ступишь и в колючих дебрях заблудишься. Уйти не уйдешь, только ребята на смех поднимут. Этот третий вопрос оказывался пока самым главным: надо выяснить, куда идти. Только самому Гере выяснять нельзя: расспросами вызовешь подозрение. Легче это сделать союзнице — ее никто в побеге не заподозрит, она девчонка.
Гера отыскал Гутьку на речке. Вместе с другими девочками она полоскала косынку. Невдалеке ребята кидали в реку камни. Они старались попасть прямо в гору на другом берегу. Как только туда попадал камень, сразу начинала сыпаться галька. Хотя Арут и предупредил: «камнепадов бойся», мальчишки нарочно вызывали камнепад. И вообще вертелись вокруг, мешая девочкам стирать. Так что, когда Гера подошел к Гуте и сел у самой воды на корточки, это никому в глаза не бросилось.
Он сказал тихонько и коротко, будто отдал приказ:
— Узнай у жителей, где дорога на Алюк.
Гутя молча кивнула. Гера хотел встать и уйти, но почувствовал: за спиной кто-то стоит. Оглянулся — так и есть; Толстый Макс! Заложил руки назад и покачивается с ноги на ногу. Гутя выжала косынку и пошла к лагерю. А Гера нарочно остался сидеть у воды. Швидько ухмыльнулся.
— Дружбу завели?
— А тебе что? — Гера встал.
— Из кислого теста, да? — хихикнул Швидько, вспомнив свое же изречение. На это Гера ничего не ответил. Он пошел прямо на толстяка и отодвинул его плечом. — Не очень-то толкайся, — огрызнулся Швидько. — Жених!
— А ты дурак! — бросил Гера.
Он ждал, что после этих слов Толстый Макс бросится на него с кулаками. Но тот только процедил:
— Ладно, увидишь. — Он грозился второй раз.
Но Гера уже не боялся его. Ведь оставался всего один вечер. И одна ночь. А утром… Он решил, что они с Гутей покинут лагерь рано утром.
За обедом Гутя многозначительно моргнула: дескать, все в порядке, выяснила. Гера обрадовался, но не сразу подошел, а дождался, Пока стемнеет. А то опять их вместе увидит Толстый Макс.