Под тихое мурчание...
Шрифт:
— Егор, сюда, я покажу, в какую его комнату нести!
Вокруг водителя по-прежнему кружили кошки, но теперь они держались от него на некотором расстоянии и не лезли под ноги — он даже удивился такой дисциплинированности от этих своенравных животных. Они не помешали Грушеву пройти в ту же комнату, куда он до этого отнес женщину, и положить мальчика на соседнюю кровать, и лишь когда он отошел в сторону, пятеро котов запрыгнули к ребенку на постель и улеглись вокруг него. Егор отступил к двери, и взгляд его упал на соседнюю кровать. Женщине, которую он отнес туда, помогала снять шубу одна из работниц пансионата.
— Это называется мышечная дистрофия, — сказала пациентка помогавшей ей женщине. — Еще год назад я кое-как могла ходить, по стеночке — но про ваш приют тогда еще не знала.
— Я знаю, нам сообщили обо всех, кто должен приехать. Но мы вас ждали только завтра, — ответила ей сиделка. — Сегодня не готовы были, вы извините…
— Да мы и должны были завтра приехать, но вчера в Красноярске к нам еще одна женщина присоединилась, у нее что-то экстренное, — ответила истощенная пациентка. — Водитель гнал, как Шумахер! Если бы не авария, мы бы еще раньше сюда примчались.
— Господи, вы еще и а аварию попали?! — охнула ее собеседница.
— Да, к счастью, в небольшую, столкнулись в Туруханске с какой-то легковушкой. Никто не пострадал, но одна наша девочка, похоже, сильно испугалась — молчала всю дорогу, мать никак не могла ее растормошить… Скажите, ваши питомцы ведь смогут ее успокоить? Если уж они с неизлечимыми болезными справляются…
— Наши питомцы все могут, — заверила сиделка, и одна из кошек, словно посчитав ее слова руководством к действию, прыгнула на край кровати и прижалась к лежащей на ней женщине.
Грушев, видя, что здесь от него больше ничего не требуется, отступил в коридор и огляделся, пытаясь понять, нужна ли где-нибудь еще его помощь. Двери большинства комнат по-прежнему были открыты, и из-за них доносились нервные голоса, но кошек больше нигде видно не было — похоже, все они разбежались по комнатам, готовясь лечить вновь прибывших. Молодой человек медленно зашагал мимо этих дверей, бросая быстрые взгляды внутрь — он решил найти Таисию и спросить у нее, что ему теперь делать.
Двери комнат, в которых сотрудники пансионата помогали гостям расположиться, начали закрываться, но не до конца. Все они оставались слегка приоткрытыми — для кошек, догадался Егор, вспомнив, как четвероногие целители менялись в его собственной кровати. Но заглянуть в большинство комнат теперь было сложно, так что водитель дошел до одной из стоящих у стен банкеток и уселся на нее, решив дождаться, когда Тая выйдет в коридор. Что-то подсказывало ему, что он действительно еще может ей понадобиться.
Ждать пришлось недолго — минут через десять из комнат стали выходить, все так же не до конца прикрывая за собой двери, местные служащие. Вскоре вышла и Полуянова. Быстро оглядевшись и увидев Грушева, она заспешила к нему, одновременно жестом подзывая его к себе.
Егор вскочил и бросился ей навстречу.
— Слушай, можешь еще кое-чем мне помочь? — шепотом заговорила девушка, оглядываясь на не закрытые двери. — Надо быстро найти и принести сюда еще одного баюна. Все наши коты уже заняты, надо попросить у кого-нибудь, кто живет поблизости…
— Конечно, пошли поищем, — кивнул молодой человек, но девушка покачала головой:
— Сбегай один, мне надо еще в аптеку забежать. Тут многим пока еще лекарства нужны.
— Хорошо, только… у кого мне кошку-то попросить? — с сомнением уточнил Грушев. — Я же тут никого не знаю!
— Да позвони в любую квартиру и скажи, что ты из пансионата, — объяснила Полуянова. — Нам тут многие котов одалживают, если нам своих не хватает. Можешь сунуться в третий дом на Синей улице — это та пятиэтажка, напротив которой заканчивается наша аллея, помнишь? Звони там в любую квартиру!
— Ладно, сейчас, — Егор развернулся в сторону лестницы и оглянулся на Таю, но та снова помотала головой:
— Иди один, я через другой выход пойду, так быстрее!
С этими словами она вприпрыжку двинулась дальше по коридору, завернула за угол… и ее шаги мгновенно стихли.
Грушев с трудом поборол соблазн добежать до угла и посмотреть, куда она исчезла. Напомнив себе, что ему надо быстрее принести кота или кошку кому-то тяжело больному, молодой человек поспешил к выходу на лестницу, пообещав себе, что в следующий раз он обязательно разберется в этой странности местных жителей.
Возле ближайшего к пансионату дома молодой человек на мгновение заколебался — ему все-таки сложно было представить, что местные жители разрешат взять их питомца незнакомому человеку. Даже если они и правда хорошо знали всех, кто работает в пансионате — с ним-то никто из них знаком не был. Но если бы у Таисии были сомнения, что ему отдадут кота, она бы, уж наверное, не стала давать ему такое задание.
Егор подошел к крайнему подъезду, распахнул дверь, машинально отметив, что в местных домах, похоже, нет домофонов, и, взбежав на площадку первого этажа, позвонил в одну из квартир.
Глава X
Дверь — простую, деревянную, всего с одним замком — долго не открывали. За ней слышалось громкое и протяжное кошачье мяуканье, но других звуков Егор, как ни старался, уловить не смог. Он уже решил, что хозяев нет дома, и собрался звонить в следующую квартиру, но внезапно услышал еще какие-то шорохи, похожие на тяжелые шаркающие шаги, за которыми последовал щелчок замка. А потом дверь со скрипом распахнулась, и на лестничную площадку выглянула полная пожилая женщина, закутанная в серый пуховый платок.
— Здравствуйте… — пробормотал Грушев, удивленный, что она даже не спросила из-за двери, кто там, не говоря уже о том, чтобы сначала приоткрыть ее на цепочке. — Я из пансионата, и мне бы, если можно…
— Опять баюнов не хватает? — перебила старушка незваного гостя и отступила назад, в квартиру, жестом приглашая его тоже войти. — Я всегда говорила этому дурачку Мишке, что нельзя раздавать медикам так много котов, что в приюте должна быть большая популяция, но разве ж он будет слушать старших? Он же лучше знает, как надо дела вести, не то что мы, старики! Он же хочет как можно скорее по всему миру баюнов распространить, а что их может здесь не хватить, ему самому в том числе — так это ж мелочь! Это ж частность — а он у нас глобально мыслит!..