Под жарким солнцем
Шрифт:
— Ого! Десять — пятнадцать гектаров! Мы еле одолели полгектара, — отозвалась Коробицина.
— Все удобрения вывезти? — переспросил Галыга. — Весь творог в один вареник?
— Да, все удобрения, — повторил Мегудин. — Пока только овощи могут нас спасти, поставить на ноги. Полгектара для нашего колхоза — это же на один зуб. Даже для себя не хватит, а мы должны создать средства, чтобы поднять все хозяйство.
— Овощи — помидоры, огурцы, редиска, морковь — все это требует воды. Без воды вся наша работа пойдет насмарку, — сказал Кузьменко. —
— Вода будет. Мы построим скважину, пока хоть одну, — объяснил Мегудин.
— А деньги? Деньги где возьмете? — подскочил счетовод. — Ломаного гроша нет у нас, а вы хотите большое поле овощами засадить, скважину строить, выдавать авансы за выкорчевывание свинороя. Скажите, пожалуйста, на что вы рассчитываете? На нашу бедность?
Мегудину показалось, что огонек, который зажегся в глазах у членов правления, сейчас погаснет. Они перестанут верить в то, о чем он говорил, и потеряют надежду, что это выполнимо.
— Средства мы найдем, — заверил он их. — Они, конечно, сами по себе не придут, но мы их изыщем. Если будем работать с головой и не жалеть сил, то добьемся всего!
После заседания правления Мегудин попросил заведующего овощехранилищем Федосея Машкина взвесить лук, хорошо перебрать его, запаковать — подготовить, чтобы вывезти на рынок.
Федосей и несколько женщин, которые пришли ему на помощь, быстро справились с этой работой.
— Молодец, Федосей Нестерович, — похвалил Мегудин. — Взвесили лук? Сколько мы имеем?
— Две тонны и восемьдесят килограммов.
— А сколько должно быть? — спросил Мегудин счетовода.
— Должно быть больше. Немного, наверно, усохло. В основном счет сходится.
— Надо отправить пару подвод в дорогу.
— Кто поедет? — спросил Федосей Нестерович.
— Вы поедете, Коробицина и Серов. Втроем управитесь?
— Думаю, что да.
— Ну, поезжайте. Торгуйте; сколько выручите, будет хорошо, только не торопитесь. Если нужно будет задержаться на денек, не страшно, — напутствовал Мегудин. — Только смотрите за подводами, лошадьми и будьте осторожны с деньгами.
— Не волнуйтесь, все будет в порядке, — заверил Федосей Нестерович.
Отправив подводы, Мегудин пошел на виноградник посмотреть, что там делается.
Работа здесь была на полном ходу. Он прошелся по участку, уже очищенному от свинороя, и, заметив бесплодные лозы, оставшиеся на некоторых кустах, обратил внимание Кузьменко на них.
— Мы их удалим, — оправдывался Кузьменко.
— А почему валите свинорой в одну кучу? — спросил Мегудин. — Как мы определим, кому какой аванс выдать? Ведь платить будем по выработке… Кто постарается и больше работы сделает, тот и больший аванс получит… Каждую кучку свинороя взвесим и платить будем за килограммы.
— Как за пряники, — пошутил Кузьменко.
— Дороже пряников, — в тон ему ответил Мегудин и последовал за Кузьменко дальше по винограднику.
Когда они отошли немного от участка, где виноградари выкорчевывали свинорой и вырезали сухую лозу, подбежал Федор Коломин — высокий здоровенный парень с темными усиками — и сказал:
— Слыхали, будут платить наличными!
— Держи карман шире, фигу с маком получишь… Наличные и курам на насестах снились… А когда на рассвете петухи запоют, что авансы дают… Бегите скорее, а то опоздаете, — смеялись колхозники.
И хотя никому не верилось, что будут платить наличными, каждый начал откладывать свою кучку свинороя отдельно. Первую порцию отложил Филат Мякота и оценил ее в целковый. Вторую порцию положил Микола Пупыта и оценил в целковый с полтинником. А инвалид Захар Гричук так ловко выкорчевывал своей единственной рукой свинорой, что никто за ним не поспевал. О нем шла молва, что он работает за троих, и его прозвали «Захар с тремя руками». Его кучу свинороя знатоки оценили в три рубля с гаком.
— Разбогатеешь, Захар, — пошутил Филат Мякота.
— Кто не работает, тот не ест, — с достоинством ответил Захар. — Когда лень, все идет через пень…
Слова Захара заставили виноградарей усерднее взяться за работу.
Кузьменко вернулся на виноградник, а Мегудин отправился осматривать участок, предназначенный под овощи. Он прошел его вдоль и поперек и пришел к выводу, что тут рельеф местности не подходит под овощи, надо подыскать более подходящее место для них. Мегудин повернул к лощине, о которой старожилы рассказывали, что там когда-то был колодец помещика Люстиха, хотел посмотреть, сохранился ли какой-нибудь след от этого колодца и можно ли будет на его месте пробурить скважину. Но никаких следов колодца не обнаружил. Осмотрел еще несколько низин, где весною дольше задерживается влага и ранняя зелень может некоторое время расти без полива, но окончательного решения пока не принял.
На виноградник он вернулся, когда начало садиться солнце.
— Ну, работа, я вижу, продвигается? — обрадовался он, увидев новые очищенные от свинороя участки.
— Все идет хорошо, — отозвался Кузьменко.
Мегудин еще раз прошелся по обработанным участкам и кое-где заметил оставшиеся корни свинороя и неудаленную сухую лозу. Но, прежде чем успел обратить на это внимание бригадира, Кузьменко заговорил сам:
— Все так быстро работают, что я не успеваю за ними. Не беспокойтесь, мы всё подчистим и подберем.
…Когда Мегудин, усталый, вернулся в правление, он застал там людей, отвозивших лук на рынок.
— Товар весь продан, — сообщил Федосей Нестерович.
— Ждем вас, чтобы отчитаться, — добавила Коробицина.
Мегудин сел у стола. Серов и Федосей Нестерович сказали, сколько луку и по какой цене продали. Коробицина пересчитала деньги и передала Мегудину.
— Заприходуйте их, — велел Мегудин счетоводу и передал ему выручку. — Сейчас бригадир принесет сведения, сколько свинороя выкорчевали, а завтра будем платить аванс.