Подари мне прошлое

Вебстер К.

Мы двигаемся по залу, останавливаясь у каждого телефона, и каждый шаг к концу выставки становится легче. В моих ногах появляется легкость, а тяжесть исчезает. Когда мы добираемся до выхода, я вздыхаю и ощущаю, как последние остатки моего волнения и страха улетучиваются. Оглядываюсь назад, и чувствую себя так, будто последний час я провела со своей малышкой, довольная тем, что смогла поделиться с ней чем-то таким особенным.

Боковым зрением вижу, как Чейз тяжело опирается на стену позади него, глядя на женщин и девочек с болью в глазах. Должно быть, он заметил мой взгляд, потому

что его глаза встречаются с моими, и он позволяет мне увидеть незащищенную боль. Я подхожу к нему и заключаю его в свои объятия. Пришло время поддержать его.

— Чейз, откройся мне, пожалуйста? — прошу я.

Он крепко зажмуривается, и я боюсь, что он снова спрячется за своими секретами.

— У нее никогда такого не будет. Такого опыта мамы и дочки. Я отнял это у неё.

У меня нет времени порадоваться тому факту, что он наконец-то позволил мне заглянуть в его душу, но я хватаюсь за его последнее утверждение.

— Черт, Чейз. Я не знаю точно, что случилось, но уверена, что это была не твоя вина. В тебе так много хорошего, так много любви. Я уверена всей душой, что бы там ни было, ты сделал все возможное, чтобы избежать того, что случилось, и это не могло быть твоей виной. Ты всегда твердишь мне, чтобы я избавилась от чувства вины. Милый, ты должен воспользоваться своим собственным советом.

Я крепко обнимаю его, Чейз упирается лбом мне в плечо, и я провожу ладонью по его волосам. Я чувствую, как по его телу пробегает легкая дрожь, и поворачиваю голову так, что мои губы касаются его уха.

Чейз обнимает меня за талию, удерживая на месте, когда поднимает голову и шепчет мне на ухо:

— Черт возьми, я тебя люблю. Ты для меня всё, Тори. — Затем утыкается лицом мне в шею.

Весь тот страх, который я испытывала в течение последних десяти лет, обрушивается на меня, и голос, советовавший глубоко дышать, задыхается вместе со мной.

Глава 17

Чейз

Прошло два дня с тех пор, как я признался Тори, что люблю ее. И в течение этих двух дней она была невероятно «занята» и с головой ушла в «важное» дело. Несмотря на мою настойчивость провести с ней ночь в воскресенье и понедельник, Тори удавалось каждый раз отшивать меня.

Два дня я не видел её и почти не разговаривал с ней, что, мать твою, сводило меня с ума.

И вот, я сижу на парковке у цветочного магазина, и меня заметно потряхивает от переживания, что я возможно оттолкнул ее от себя навсегда. От этой мысли скручивает живот, и я задаюсь вопросом, не стошнит ли меня прямо тут, в машине.

Раздраженно выругавшись, я резко выскакиваю из машины и направляюсь в магазин. Я пропустил последние два вторника, проведя их с Тори. Когда продавец за прилавком видит меня, то делает шаг назад.

— Могу я вам чем-нибудь помочь, сэр?

Я вытаскиваю бумажник и киваю.

— Нарциссы.

Его глаза расширяются, и на мгновение на его лице мелькает страх.

— Сэр, они закончились. У нас была проблема с поставкой, но к следующей неделе все должно наладится.

Я изумленно смотрю на него, на мгновение

его слова шокируют меня.

Нарциссов нет.

Цветов нет.

Я подвел ее.

Словно в тумане, выхожу из магазина и сажусь в машину. Не потрудившись завести ее, хватаюсь за руль и начинаю биться об него головой. Сначала несильно — больше раздраженно. Но потом понимаю, что со всей силы колошмачу лбом о руль. С каждым ударом в глазах темнеет, и я чувствую головокружение.

Эти цветы — это всё, что я могу ей дать.

И их, блядь, нет в продаже.

Я наказываю себя, удар за ударом.

Воспоминания о больнице, после аварии, обрушиваются на меня.

— Код «Серый»! — пронзительно кричит медсестра, нажимая на кнопку на моей кровати. (Код «Серый» — среди медицинского персонала означает — агрессивный человек (агрессивное или оскорбительное поведение со стороны пациентов, членов их семей, посетителей, персонала или врачей) Прим.пер.)

Я вдвое больше её, и вижу страх в её глазах.

Она боится меня.

Так же, как и Эшли.

Черт, им стоит бояться меня.

Я ведь гребанное чудовище.

С ревом продолжаю швырять вещи на пол и врезаться во всё и вся на своем пути. Когда мои босые ноги натыкаются на разбитую вазу, в которой стояли цветы от моей сестры, я падаю на колени и поднимаю с пола осколок.

— Чейз, — произносит медсестра спокойным голосом. — Опусти осколок. Позволь мне дать тебе успокоительное.

Я бросаю на нее злобный взгляд.

— Успокоить меня? Я успокоюсь, когда тоже умру!

Изо всех сил сжимаю осколок в кулаке, отчаянно надеясь ощутить жгучую боль, но кусок стекла недостаточно острый, чтобы нанести какой-либо вред. Через несколько секунд в дверь врываются охранник, мой лечащий врач и три медсестры. Я кричу и вырываюсь, но им удается меня удержать. Вскоре испуганная медсестра вводит мне в вену иглу, и спокойствие охватывает меня.

— Все будет хорошо, Чейз, — успокаивающе шепчет она и убирает волосы с моего лба, затем проверяет повязку, наложенную вдоль линии роста волос, — но, если потревожишь эту рану снова, мне придется отшлепать тебя.

Ее шутливые попытки поднять мне настроение согревают душу. Мысленные образы того, как эта маленькая медсестра шлепает меня словно какого-то ребенка, вызывают у меня настоящую улыбку, прежде чем мои кошмары поглощают меня.

Я моргаю и открываю глаза, когда слышу голоса по другую сторону окна. Перед глазами все плывет, и я прищуриваюсь, чтобы увидеть снаружи обеспокоенного продавца. Его глаза широко раскрыты, и он кричит в окно.

— Сэр, могу я вызвать вам 911?