Подарки фортуны
Шрифт:
— Вот они где, денежки-то, — сказал таксист. — За этими серыми стенами заключаются миллионные сделки, могу поручиться. Трясутся над своими миллионами, хоть бы грош какой от них перепал больнице. Вот на этой улице есть больница Святого Жиля. Мне тут аппендицит вырезали — кошмар!
Фрэнни с искренним сочувствием посмотрела на него.
— Бедняга. Но теперь-то все нормально?
— Здоров как сто слонов. Вот он, ваш офис. Поедете назад туда же, откуда я вас вез?
— Нет, домой. Там я работаю, а живу недалеко от станции Ватерлоо.
Выйдя
— Спасибо за очень милую поездку.
— Славно прокатились! Жаль, что вам так далеко возвращаться. Ватерлоо — паршивый район для хорошенькой девушки.
Офис поверенного леди Трампер помещался в громадном сером здании с внушительными парадными дверями и привратником.
— Поднимитесь на лифте, — посоветовал он. — Это на третьем этаже — «Раскин, Раскин и Раскин».
Наверное, братья, подумала Фрэнни, нерешительно ступая в лифт и нажимая на кнопку. Или дед, отец и внук? А может быть, кузены?..
Лифт мягко вознес ее наверх, и она поспешно выскочила из него. Лифты она не любила и поэтому решила, что вниз спустится пешком.
Офис оказался очень большим, все полы в нем были покрыты толстым ковром, вдоль стен стояли тяжелые стулья, а над ними висели портреты — наверное, на них изображались пращуры теперешних Раскинов. Фрэнни представилась строгого вида женщине, сидевшей за столом напротив дверей, и получила предложение сесть. Но не успела она опуститься на стул, как ее уже пригласили пройти. На двери, перед которой она оказалась, золотая надпись гласила: «МИСТЕР АВГУСТ РАСКИН». Заглянув внутрь, Фрэнни увидела самого мистера за большим столом. Наверное, это старший, дед, а то и прадед, решила она. Он вежливо поднялся, и Фрэнни заметила, что он слегка трясется. Но голос его, когда он заговорил, ничуть не дрожал:
— Мисс Боуин? У вас для меня конверт от леди Трампер? — Он сел и протянул руку за конвертом.
— Вы — мистер Август Раскин? — спросила Фрэнни. — Я должна передать конверт только ему. Это приказ леди Трампер.
Он бросил на нее пронзительный взгляд.
— Это я и есть. Вы, конечно, имеете полное право проверить мои слова, мисс Боуин.
— Я вам верю, — сказала Фрэнни, отдавая ему конверт. — Мне дождаться ответа?
— Спасибо. Нет. — Он снова встал, и Фрэнни поспешно попрощалась с ним, опасаясь, что для человека его возраста любое лишнее движение обременительно. Строгая женщина за столом наклонила голову, прощаясь с посетительницей, но даже не подняла глаз, и Фрэнни поспешно побежала вниз по ступенькам.
Было уже около пяти часов, и тротуары заполнились спешащими домой людьми. Фрэнни плохо знала Сити, поэтому подошла к ближайшей автобусной остановке, где уже стояла длинная очередь. Список номеров автобусов был чуть ли не в километре, а подойти поближе она не решалась: вдруг люди подумают, что она хочет проскользнуть без очереди? Фрэнни пошла вперед, надеясь расспросить кого-нибудь, на каком автобусе ей лучше ехать, но вокруг не было видно ни одного полицейского. Она остановилась на краю тротуара на углу, решив перейти дорогу и ехать на метро.
По широкой улице тек нескончаемый поток машин, и Фрэнни терпеливо стояла, ожидая зеленого света и с тоской думая о чашке горячего чая. Финн, наверное, голодный, он постоянно голодный, а тетя, конечно, почти ничего сегодня не ела. Приготовлю им сырный пудинг, решила Фрэнни. Это сытно, вкусно и недорого…
Профессор ван дер Кетгенер, ехавший из больницы, сразу узнал приходящую помощницу своей крестной. Вот она, обыкновенная девушка в стареньком плаще, стоит и, кажется, собирается перебежать дорогу. И выглядит необыкновенно жизнерадостной. Поравнявшись с ней, он открыл пассажирскую дверцу.
— Быстро забирайтесь, — приказал он. — Здесь нельзя останавливаться.
Фрэнни так и сделала. Устроившись на сиденье, она пристегнулась ремнем безопасности и повернулась к профессору:
— Вы очень добры. Я уж думала, что навсегда тут останусь. Высадите меня, пожалуйста, на ближайшей остановке. Вы, наверное, тоже не знаете, какой автобус идет до Ватерлоо?
— Боюсь, что нет. А зачем вам Ватерлоо?
— Ну, я живу там, недалеко от станции.
Он проехал мимо остановки.
— А здесь вы как оказались?
— Леди Трампер попросила меня отвезти какието бумаги мистеру Августу Раскину, ее поверенному. Такой милый старик; ему следовало бы оставить работу много лет назад. А, вот еще остановка.
Профессор нетерпеливо сказал:
— Здесь тоже нельзя останавливаться. Я отвезу вас домой.
— Нет, не надо, большое спасибо. Вы, наверное, устали после тяжелого дня, и вряд ли вам улыбается ехать Бог знает куда. Я отлично доберусь на автобусе, честное слово. — Она говорила очень заботливым тоном. — Вот, смотрите, остановка, я тут сойду.
— Нет. Будьте добры, мисс Боуин, скажите, где вы живете.
— Фиш-стрит, дом двадцать девять. Это рядом с Ватерлоо-роуд. Свернете на Лоуер-марш, а потом надо проехать через мост Ватерлоо. — Она с улыбкой посмотрела на его суровый профиль. — И можете называть меня Фрэнни, если хотите.
— Скажите, мисс Боуин, вы со всеми так щедры на дружеское расположение?
— Что вы, нет, конечно, — весело отозвалась Фрэнни. — Например, с Баркером я бы себе ни за что не позволила такой дружеский тон.
— Значит, дворецких вы в друзья не принимаете? — резковато спросил профессор.
Фрэнни не прореагировала на эту резкость.
— Я, кроме Баркера, дворецких не знаю Только…
— Только — что? — Они как раз переезжали мост Ватерлоо. Не дождавшись ответа, профессор переспросил: — Что?
— Ничего, — ответила Фрэнни. — Сейчас — следующий поворот направо, и потом третья улица, тоже направо.
Даже вечерние сумерки не скрывали убожества Фиш-стрит, мрачной и унылой в тусклом свете уличных фонарей.