Подарок девушки по вызову
Шрифт:
Но еще одного сопровождения не заметил даже Станислав. Из ближайшей подворотни выехала вишневая «девятка» и, помигав поворотником, поехала вслед за кортежем Церетели.
Глава 11ПОСЛЕДНЯЯ КРОВЬ
Лера медленно отворила калитку в ограде парка, окружавшего клинику профессора Монахова, и вошла внутрь, не обратив внимания на красноречивое объявление на воротах, распечатанное, судя по всему, на каком-нибудь навороченном лазерном принтере. Объявление гласило: «Клиника
Лера огладила подол довольно короткого открытого платья очень приятного для глаза темно-алого цвета, купленного Свиридовым в каком-то бутике, а потом легонько качнула на пальце обычный полиэтиленовый пакет с традиционным портретом улыбающейся симпатичной девушки с не менее симпатичной собакой.
Пакет, в котором, судя по очертаниям, лежало нечто вроде клюшки для гольфа, только несколько укороченной. Девушка присела на скамейку и, вынув зеркальце, посмотрелась в него. Хороша. Она вспомнила, как сегодня наводила марафет прямо перед выпученными глазами связанных Кривова и Стаханова.
Свиридов оставил их в номере, тщательно заткнув им кляпом рты. Вспомнила и звонко засмеялась.
Сидевший на лавочке у самого входа в парк пожилой лысеющий мужчина с зализанными на затылке седыми волосами поднял на звук молодого женского голоса подслеповатые глаза, скрытые очками, и добродушно улыбнулся.
Лера медленно пошла по тропинке, с наслаждением ощущая, как божественная энергия распирает каждую клеточку ее тела. Эликсир Мамуки Церетели подействовал с еще большей силой, чем в первый раз, и теперь Лере меньше всего могло прийти в голову, что она все так же смертна и уязвима, как и до приема стимулятора.
Зато сейчас она понимала, как чувствовал себя Терминатор, произнося сакраментальные слова:
— Сара Коннор?
Упругим неспешным шагом она прошла по аллее, чувствуя на себе чей-то взгляд — вероятно, того самого мужчины на скамейке, — и преодолела мостик, под которым нашел такую жестокую и нелепую смерть Винников. Ничего не отозвалось в ней на это обычно мучительное воспоминание — словно не с ней это было, да и было не наяву, а в кошмарном сне.
Двери корпуса были закрыты. Машин, на которых сюда приехали люди Церетели и сам их хозяин, не было видно — по всей видимости, они стояли на заднем дворе. Напрасная и сыгравшая на руку Лере предосторожность.
Впрочем, она так и предполагала.
Лера постучала в дверь кончиком изящной туфли с такой силой, что стильная обувь приобрела совсем не свойственный ей изначально дизайн. Ждать пришлось недолго. За дверью послышались тяжелые шаги, откинулось окошечко, находящееся прямо в дверной панели, и в нем показалась знакомая кирпичная морда с коротко обстриженными рыжими волосами.
Петя.
— Ково там, е… — начал было он, но тут взгляд его маленьких бычьих глаз упал на обтянутую узким платьем грудь Леры и ее сильно открытые плечи, а потом поднялся и до очаровательно улыбающегося чувственного рта и насмешливых темных глаз со странным,
Впрочем, последнего пункта рыжий охранник явно не заметил: хватило всего остального.
— Ты? — изумленно протянул он.
— Ну конечно, я, — ответила она. — А ты ожидал увидеть здесь Александра Македонского?
Петя попятился от окошечка: вероятно, он подумал, что Александр Македонский — это имя знаменитого киллера.
— Опять свои штучки будешь выкидывать? — засопел он, и Лера с некоторым беспокойством подумала, что рыжие охранники — животные довольно злопамятные. — А где твой.., энтот…
— «Энтот» давно у Монахова и Перевийченко, — спокойно ответила Лера. — А я пришла, чтобы сообщить господину Церетели одну важную вещь.
— А может, ты пришла своего дружка, значит, бля.., типа отмазывать? — с глубокомысленным видом предположил тот. — Или сообщить что об этом… Свиридове?
Лера засмеялась почти издевательски.
— Я? Одна против толпы до зубов вооруженных мужиков? Ты впустишь меня или нет?
— Мне не ведено никого впускать. Станислав Григорьевич строго-настрого запретил.
— Я, конечно, удивлена тем обстоятельством, что тебя не уволили сразу после того, как мы с Кропотиным сбежали из-под замка в доме Церетели, но на этот раз тебя уволят точно. Можешь не сомневаться.
Уволят, если ты только посмеешь не впустить меня.
Вся тяжесть последствий ляжет на тебя. Ты хоть понимаешь, что происходит в стенах этого корпуса?
— Н-нет, — честно признался тот.
— Вот именно. А, как известно, незнание не освобождает от ответственности. Ты, конечно, захочешь сейчас уведомить о моем приходе самого Перевийченко лично. Но я не рекомендую тебе это делать, поскольку ситуация такова, что только я сама могу объяснить ему и Мамуке Шалвовичу, в какое роковое заблуждение они могут впасть.
…Это было великолепно. Язык сам, легко, воздушно, фактически без участия сознания, выбрасывал на свет божий это изящное и до жути красноречивое сотрясение воздуха. Самостоятельно выбирая нужную интонацию, в оптимальном порядке расставляя акценты. Лера, которая никогда не считала себя человеком с поставленной речью, из женской ипостаси Терминатора переселилась в хрупкое античное тело великого Цицерона. И не беда, что даже с этой лошадиной дозой психостимулятора ей было далеко до него.
Ведь ее слушал не римский сенат.
— Ты можешь даже сопровождать меня, — закончила Валерия и качнула сумку.
Петя закрыл один глаз, очевидно, погрузившись в краткосрочное, но интенсивное раздумье, а потом лязгнул засовом и распахнул перед Лерой дверь:
— Ну.., проходи.
— Благодарю, — пробормотала Лера.
— Что-что?
— Я говорю, нашли кого ставить в охрану, — звонко ответила она, и в ту же самую секунду, словно ниоткуда, за ее спиной вырос тот самый пожилой лысеющий мужчина и легко вскинул на охранника дуло пистолета… Раскатился негромкий хлопок, словно кто-то чрезвычайно удачно и с наименьшими потерями пузырящейся жидкости открыл бутылку шампанского.