Подарок девушки по вызову
Шрифт:
— А вот какое… — ответил Свиридов. — Пиво у тебя есть?
Глава 9СКОРАЯ МЕДИЦИНСКАЯ ПОМОЩЬ
Наутро Мамуке Церетели стало плохо. Синтетический психостимулятор, поддерживавший уровень работоспособности его организма на необычно интенсивной энергоотдаче в процессе жизнедеятельности — как это все пышно именовал профессор Монахов — вызвал утреннюю негативную реакцию.
А быть может, это было последствие недостаточного усвоения или
Церетели было очень плохо. Его темные глаза ввалились, профиль еще более заострился и стал восковым, кожа посерела и покрылась мельчайшими капельками пота. Он почти ничего не видел: все расплывалось в мутно-серой пелене.
— Стае… Дамир… Влад… — бормотал он. — Спасите меня…
Он даже не помнил сейчас, что Влад — Владимир Свиридов — уже играл не на его стороне.
А у Перевийченко были свои методы спасения.
Он приставил пистолет к голове Михаила Иннокентьевича и во всеуслышание поклялся, что, если Церетели умрет, гениальные мозги профессора Монахова разлетятся в радиусе минимум десяти метров.
Впрочем, того нисколько не смутило подобное обещание. Он заявил, что у него все идет по плану, он предупреждал Церетели, что это болезненная и тяжелая процедура, для перенесения которой не хватает наличных иммунных сил организма и требуются стимуляторы, призванные вскрыть глубинные, потаенные источники энергии.
— А вот вы, господин Перевийченко, крупно лоханулись, — профессор употребил жаргонизм так, словно желал подчеркнуть, что не мыслит общения с охраной Церетели на другом языке. — Как же вы умудрились упустить Кропотина и эту… Леру? И даже, говорят, собственного заместителя, который переметнулся на их сторону?
Станислава Григорьевича покоробили слова профессора, и особенно пресловутое «лоханулись». Но Монахов был совершенно прав, и начальник службы безопасности опустил пистолет, в награду за что был угощен еще одной сентенцией маститого медика:
— Если вы не разыщете Кропотина через сутки, я не поручусь за жизнь господина Церетели. Так что не тратьте энергии на бесплодные угрозы, а выполняйте свои прямые обязанности, Станислав Григорьевич.
Перевийченко вздохнул и жестом подозвал к себе переминающегося в углу Дамира, с этого утра исполняющего обязанности Свиридова.
— Ну что там менты?
— Говорят, ищут, — откликнулся тот. — Джип уже нашлы в каком-то засранном дварэ. Говорят, разделали его капытально: колес нэт, всэ винутрэнности видралы, салон обчистылы.., всэ эти аудиосыстемы «пионэровские» и прочее.
— Кто?
— Нэ иначе как местные житэлы. Там двор весь адын к адному — алкащи да нищеброды. Один прямо в салоне спал… «Анапой» обложился и уснул. Его поднялы, он ничего не рулит, че к чему, спращивают — нычего не помнит.., в общем, дохлий номэр.
— А ты слышал, что сказал Монахов?
— Еще
— Так вот, если мы не найдем до завтрашнего утра этого самого бисова Кропотина.., живым, слышишь, только живым.., то Церетели перекинется. А если это случится, то и нам скоро кранты. Зрозумил?
Понятно?
— Куда уж понятнее…
— Так что любой ценой. Пусть Свиридов.., он наверняка с Кропотиным.., пусть он даже половину твоих положит. Любой ценой — живого.
— Вызвал «Скорую», — весело сообщил Афанасий Фокин, который только что выпил две опохмелочных бутылки пива и теперь находился в превосходном настроении.
— Отлично. А теперь звони ты, — приказал Свиридов Кропотину и взглянул на часы: половина восьмого утра. — Только зря это он: оставлять тебе свой балаковский телефон. Совсем тебя там за лоха принимают.
Кропотин послушно набрал номер.
— Алло, — почти тотчас ответил сочный мужской голос, — говорите, я слушаю.
— Андрей Николаевич, это Кропотин.
В трубке на две секунды зависло напряженное молчание, потом голос отозвался, изрядно сбавив в сочности и жизнерадостности:
— Да, Дима. Ты закончил?
— Нет.
— Но как же тогда…
— Нет, Андрей Николаевич, я не закончил, — прервал его Кропотин. — Я попал в тяжелейшую ситуацию. Мне нужно встретиться с вами.
— Ты не можешь говорить?
— Возможно, меня прослушивают и даже сейчас придут сюда. Я перезвоню вам. Постарайтесь дождаться моего повторного звонка.
— Тогда звони мне не сюда, а на мобильный у меня в машине. Номер помнишь, надеюсь?
— Да, конечно.
— Тогда я еду. Перезвони.
— Вот и замечательно! — почти выкрикнул Дмитрий.
— Но что случилось? Тебя…
— Ни слова больше, Андрей Николаевич, — опять перебил его Кропотин. — У меня совсем нет времени. Переговорим после.
— Отлично, — сказал Свиридов, — сыграно впечатляюще. Теперь осталось перезвонить ему из аэропорта.
— А зачем Фокин вызывал «Скорую»? — тревожно спросил Кропотин. — С кем-нибудь плохо?
— Увидишь, — лаконично проговорил Свиридов, подводя Диму к окну. — Смотри сам.
Окно выходило в огромный, на несколько домов, пыльный двор с несколькими расходящимися от него дорогами.
— И что? — недоуменно спросил Кропотин.
— А вот и мой Буравчик! — весело проговорил также глазеющий в окно отец Велимир, тыча пальцем в только что въехавший во двор «рафик» с красными крестами «Скорой помощи» и включенными мигалками. — Небось так скоро к какой-нибудь постинфарктной старушке никогда бы не поспел.
— Твои только приехали, а мои вон — давно стоят под деревцем, — сказал Свиридов. — Идиоты!
— Кто это — твои?
— А вон, посмотри на того хлопца с эйнштейновским лбом, что сейчас высунул свою физиономию во-о-он из того раздолбанного «Форда». Этот «Форд» все время стоит у церетелиевского офиса.