Подарок для Темного
Шрифт:
Налив отвара в кружку, он протянул ее мне.
— Выпей. Согреешься.
Поить меня с руки он не собирался. Он же не Ирвин Кассерген!
Я сделала глоток сладкого, пробуждающего самые чувствительные рецепторы чая и замурчала, блаженно прикрыв глаза. Не верилось, что я жива, здорова и даже не выжила из ума, раз не забывала о том, что сделал Эгорт.
— Ты ничего не хочешь мне рассказать? — спросила его после недолгой паузы.
Он подкинул хворосту в костер и пересел ко мне на настил. Вытянув одну ногу вперед, уперся локтем в согнутое колено другой и, задумчиво глядя на разрастающееся
— Я тебе не врал. Мужчины и правда носители ведьмовского дара. Так было всегда. Законы природы не нарушались тысячелетиями. Я, скорее, исключение из правил… — Он снова посмотрел на меня, но в этот раз взгляд задержал. — Это случилось уже на ферме господина Наала, когда я попал в окружение ведьм. Пусть его дочери не умели обращаться с даром, но он был в их крови. Сами того не ведая, они подпитывали меня силой, заряжали. И однажды это случилось — магия пробудилась. На ферме бушевал шторм. Мы с Эри торопились загнать свиней в сарай. Молния била прямо по двору. Одна попала в дуб, и тот повалило на свинарник. Крыша обвалилась. Куски перекрытия полетели прямо на Эри. В тот момент во мне что-то щелкнуло. Я на инстинкте удержал обломки в воздухе силой мысли. Отпустил, только когда Эри отошла на безопасное расстояние. Мы оба были потрясены. Она пообещала, что никому не расскажет о произошедшем. Ведь тогда меня казнят.
— Почему? — пробормотала я в шоке.
— Я такой один. Во всем Тронстуме. Я аномалия. А всего неизведанного у нас боятся. — Эгорт как-то грустно улыбнулся. — Господин Наал запрещал дочерям даже думать о магии. Он опасался, что ковены их завербуют. А это означало — отречение от семьи. Никаких богатых зятьев и прибыльных связей. Вот почему я просил тебя не рассказывать родителям, что мы были в храме лакмэнов. Господин Наал, конечно, пожалел о таком воспитании дочерей, когда Домом Агосто был объявлен отбор невест среди сильнейшей расы во всем Тронстуме. Но попытал удачу. Он умеет договариваться, и его дочь внесли в список кандидаток.
— Эри, — уточнила я.
— Ему было не принципиально, кто поедет. Просто Эри оказалась хитрее. Дар убеждения ей достался от отца. Она расписала Алкарии, какое прекрасное будущее ждет ее в замужестве, и та согласилась заменить сестру. По крайней мере, мы думали, что сработал уговор. А оказалось, Алкария нас тоже обхитрила. Спланировала побег, да еще и в другой мир, где ее точно не достанут.
— И унесла с собой тайну о вашем романе.
Губы Эгорта дернулись. Обведя меня пристальным взглядом, он признался:
— Эри мечтала стать ведьмой. Чтобы больше не зависеть от отца. На наставницу у нее не было ни денег, ни родительского позволения. Поэтому мы решили развивать наш дар вместе. Прятались в укромных уголках, где тайком изучали магию. Пока однажды не поймались в амбаре. Поверь, было не так-то просто уговорить Алкарию держать язык за зубами. Мы даже подумывали о колдовстве. К счастью, до этого не дошло.
— То есть вы с Эри..?
— Любовники? — усмехнулся он издевательски. — Я хоть и вырос в Кхбит Табхан, но лишен склонности портить девушек. Я всегда относился ко всем дочерям господина Наала, как к сестрам. Даже мысли не допускал об интрижках. Эри заменила мне Латифу. Была моей тихой гаванью. Она умела успокаивать, когда я бесился.
— Ты умеешь беситься? — улыбнулась я, довольная, что у Эгорта нет романа с Эри.
— Ты же видела, что я сделал с той шипящей кучкой. Наверное, умею, — пожал он плечом и ногой подвинул ветку в костер.
Я проследила за этим, казалось бы, простым жестом и сделала еще глоток.
— А крылья? Давно они у тебя?
— Сам не знаю.
— Это как?
— Увидел, как тебя толкают со скалы, и бездумно бросился следом. Они в полете выросли.
— ЧТО?! — Кружка выпала из моих рук, расплескав остатки чая. — Ты бросился, зная, что тоже погибнешь?! О чем ты думал?!
— А я не думал, — произнес он, глядя мне прямо в глаза.
— Но почему?!
— Не знаю. Может, я в тебя влюблен.
Я растерялась от его признания. Оно прозвучало как риторический вопрос, на который ответ мог мне далеко не понравиться.
Смущенно отведя взгляд, я опустила лицо и улыбнулась. Давно я так не краснела. Разволновалась, как девчонка, не находя ответа. А ведь он даже еще не поцеловал.
— Или чувство долга толкнуло тебя в пропасть, — брякнула я, давя на притянутую за уши непринужденность.
Почувствовала, как его неподвижный взгляд метнул в меня стрелы возмущения. По всей вероятности, Эгорту даже такое признание далось нелегко. Не приучили его любить. Пользоваться благами этого мира — да. А любить, ухаживать, заботиться… Он наверняка и сам был в шоке от того, как пекся обо мне.
Я ждала его реакции — возражения, досады, раздражения. Но не получила ничего, кроме молчания. Тягучего и долгого. Стало ясно, флиртовать и соблазнять этот парень не умеет. «Он деревянный, грубый, необщительный. Но исполнительный и надежный», — вспомнились мне строчки из прощального письма-инструкции Алкарии. Чем ближе я узнавала Эгорта, тем больше соглашалась с ней. Из него улыбку не выдавить, а о шутках и речи быть не могло! Запрограммированный робот, вдруг запавший на девушку и незнающий, что с этим делать. Вот только всем бы по такому роботу, бросающемуся со скалы, будучи вооруженным лишь отчаянной храбростью, от которой мурашки по коже.
— Ты согрелась? — сменил он тему разговора, как будто так должно обрываться заигрывание.
Я подняла лицо. Теперь кровь к щекам прилила от злости. Неужели он серьезно? Сказал девушке, что любит, и тут же готов вернуть ее на отбор невест для другого?
— Согреешься с тобой, — проворчала я, поднимаясь и отряхивая платье. — Давай распускай свои крылышки, обратно полетим.
Эгорт встал, выпрямляясь передо мной огромной махиной. Вызывающе поднял подбородок и, заколдовывая меня темнеющими до королевского синего глазами, произнес:
— В твоем голосе прячется ирония.
— Прячется? — ахнула я. — Да нет, она размахивает руками. Я из кожи вон вылезала, чтобы не думать о тебе, не забивать голову розовыми мечтами, каждую минуту напоминая себе, что у тебя есть Эри. Я на других мужчин смотреть не могла…
— Даже на Максуда? — вдруг перебил он меня, склонив голову на бок. Сколько же искрящегося бешенства прозвучало в его тоне!
Я усмехнулась. Он не просто смотрел на нас тем вечером, а наблюдал. Пытался разгадать, не тянет ли меня к его другу.