Подарок фирмы
Шрифт:
— Ваша мама может только по средам.
— Она слишком много работает, — подтвердила девушка.
— Итак… сеньор"-простите, Тони… машина у подъезда, нам будет очень приятно…
— К сожалению, не могу. У меня свидание.
— Как жаль! — воскликнула девушка.
— Да,
— Возможно.
Он энергично пожал мне руку. Девушка поклонилась и едва коснулась моей руки.
— Мне было очень приятно познакомиться с вами. Тони, — сказал он.
— Прощай, Луис, — ответил я, но они уже выходили из подъезда, держась за руки.
Напротив дома стоял серый «мерседес». Шофер вышел и распахнул дверцу. Они помахали мне, и машина тронулась.
Я пересек площадь Пуэрта-дель-Соль, потом спустился по улице Алькала и свернул на Гран-Виа.
Бар «Иберия» на улице Вирхен-де-Пелигрос был очень приятным и спокойным: в стиле ретро, с мраморными столиками и длинной стойкой, обшитой цинком. Мой новый костюм отражался в зеркале за спиной бармена.
— Джин с тоником, — попросил я.
Бармену, одетому в белую рубашку с бабочкой, было лет шестьдесят. Я был единственным клиентом.
Он не торопясь обслужил меня. Я отпил глоток. Здесь джин не разбавляли.
— Вам знаком человек по имени Хесус Маис? — спросил я.
— Да, — сухо ответил он и посмотрел на меня утомленным взглядом. Глубокие морщины разрезали его лицо сверху вниз. Такие морщины чертит сама жизнь. — К несчастью, я его слишком хорошо знаю. Вы его друг?
— Пожалуй, друг — не совсем верное слово.
— Понятно. Он вам тоже подложил свинью?
Я переступил с ноги
— Мне он остался должен сорок тысяч песет за все выпитое и съеденное здесь. Для меня сорок тысяч — большие деньги. — Он бросил взгляд на пустой бар. — И это притом, что мы с ним из одной деревни, он дальний родственник моей жены.
— Сорок тысяч, — повторил я.
— Да, сорок тысяч.
Я отпил еще немного. У дверей бара шумели какие-то молодые люди в черном с наголо остриженными головами.
— Дон Хесус Маис, импресарио.
— Импресарио? Не смешите меня. Он всем запудрил мозги, а мы уши развесили. Никакой он не импресарио.
Обыкновенный торговый агент какой-то шоколадной компании из Вальядолида, впрочем, даже в этом я не уверен.
— Бармен вытер и без того чистую стойку. — Он вас тоже надул?
— Пожалуй, да.
Бармен продолжал надраивать стойку, описывая тряпкой круги. На улице раздался резкий звук клаксона.
— Сколько с меня?
— Сто пятьдесят.
Я дал двести. Дойдя до дверей, я обернулся.
— А девушка?
— Лола? — спросил он.
— Да, Лола.
— Уехала. Пару раз заходила сюда одна, а потом уехала.
Я вышел из бара, осторожно закрыв за собой дверь.
Было холодно. По улицам гулял пронизывающий ветер. Наступала осень, красивое, но не очень уютное время года в Мадриде.
Мне некуда было идти и нечего было делать в этом новом костюме "под английский твид".
Я побрел, сам не зная куда.
Мадрид, октябрь 1985 — август 1986