Подарок Мэрилин Монро
Шрифт:
Конечно же, со временем Таня сдалась.
Любая женщина – это крепость, которая хочет сдаться на милость завоевателя. Поэтому мужчинам не надо отчаиваться. Если они действительно захотят, чтобы понравившаяся девушка сменила гнев на милость, то обязательно добьются этой цели. Придется, конечно, совершить пару-тройку подвигов. Просто так ничего не бывает. Но приложенные усилия возвращаются сторицей...
Покорять Таню было приятно.
Все, сделанное для нее и ради нее, доставляло огромное удовольствие.
И все стало меняться...
В это было сложно поверить.
Вот жуткая зараза, вредная привычка – курение. Бытует мнение, что никотиновый плен – это уже навсегда, если попадешь – не вырвешься. Но Таня не курила, морщила носик в прокуренных кафе, кашляла. И было решение завязать с этой вредной привычкой. И был страх – не получится. А вот мук отвыкания, как ни странно, не было.
То же самое произошло со всякими пьянками-гулянками, водкой, бессмысленными разговорами «за жизнь» со случайными людьми.
Таня словно бы очистила его жизнь от всего ненужного, наносного. И она зажгла свет...
Оранжевые закаты, лимонные рассветы, серебристые чешуйки на глади озера, яркая зелень травы, краски цветов, от которых захватывает дух, – как можно было жить, не видя и не зная всего этого?
То была не жизнь.
Что-то грязное, дымное, захламленное, с привкусом своей крови и чужих слез.
Конечно, рядом с такой девушкой продолжать заниматься прежним «бизнесом» просто невозможно.
Тане не нужно было ничего говорить или требовать.
Просто стало очевидно: так дальше продолжаться не может. Решение начать жизнь с чистого листа пришло так же естественно, как любой человек делает вдох и выдох.
– Андрюха, ты сошел с ума? Ты просто хочешь выйти из дела и даже не будешь забирать свою долю?! – недоумевал «компаньон».
Совместному «бизнесу» с ним было без году неделя, стаж пристегивания «коммерсов» наручниками к батарее – значительно больше.
Объяснений про желание начать новую жизнь компаньон, естественно, не понял.
Похоже, какие-то важные и простые вещи ему не было дано понять изначально. Во всяком случае, на том этапе собственного развития.
Документы компаньон согласился переоформить легко. Только предупредил: «Смотри, Андрюха, если ты что мутишь – я же тебя из-под земли достану».
Никто ничего не мутил, без базара.
Но бывают такие стечения обстоятельств – из разряда «нарочно не придумаешь».
Через пару дней в офисе устроили «маски-шоу», нашли кучу неучтенной налички, возбудили уголовное дело, «закрыли» «оставшегося на хозяйстве» приятеля.
У компаньона, как и у всех в те годы, разговор был коротким...
Тогда никто ничего не уточнял, не выяснял.
Стреляли без предупреждения.
Но стреляли друг в друга! Родители, братья-сестры, жены-дети – все это было табу даже для самых отмороженных отморозков.
Таню убили, когда она возвращалась из церкви, с вечерней службы. В переулке притормозил черный джип, и...
Накануне она ничего не предчувствовала.
Была немного бледненькой, но веселой.
– Может быть, я тебя удивлю, любимый... – звенел чудесный хрустальный голосок.
Удивил судмедэксперт.
Таня была
Конечно, такие вещи не прощаются. Компаньон... в общем, его нет уже на этом свете...
Присутствовать на похоронах любимой не вышло. Сердечный приступ отправил в больницу.
Может, поэтому осознать ее смерть так и не получилось?
Почему-то казалось, что Таня все время находится рядом. Наверное, это помогало не сойти с ума. И жить ради нее. Жить так, как она бы одобрила. Оказывается, все это возможно – и честный бизнес, и никого не ломать через колено. Так сложнее, но игра стоит свеч. Спокойная совесть – самый значительный капитал.
Тане бы такой вывод понравился... А то, что полюбить, как ее, никого не получалось – нет. Она была верующей, считала любовь тем состоянием, которое необходимо человеку для того, чтобы создать семью, чтобы появились дети.
И все-таки полюбить, как ее, всей душой, плотью, всем-всем, из чего состоит человек, – не получалось.
Отчасти – страх. А еще думалось: настоящая любовь бывает раз в жизни. Все остальное – от скуки или для здоровья.
Но... человек предполагает, а Бог располагает...
... «Я чувствую себя полным дураком, – Андрей Ермолович смотрел, как Лика улыбается сквозь сон, и еле удерживался от поцелуя. Целоваться хотелось ужасно. А будить – совсем не хотелось, девушка так красиво спала. – Я счастлив. И я не знаю, сколько продлится это состояние. Но этого не было так давно... Обидно только, что мы познакомились здесь, в этой долбаной Америке. Ненавижу американцев... После того, как Таню убили, я всю голову себе сломал – почему, за что? «Просто так, не повезло, стечение обстоятельств» – это ведь не объяснения. И я все понял со временем. То есть я не претендую на истину в последней инстанции. Может быть, моя ненависть – это из разряда тех детских обвинений отцу, что он бабок заработать не умеет. Но все-таки. Вся эта преступность и беспредел – все это произошло с Россией из-за того, что нам стали навязывать западную идеологию. Все эти жвачки, джинсы, деньги – все это отсюда, из-за океана. У народа нашего в голове все перепуталось. Армия, учителя, врачи – то, что требовало и личного мужества, и хорошего образования, сразу же обесценилось. Я не коммунист и считаю, что коммунисты много ерунды наделали с теми же репрессиями. Но кое в чем нынешние наследники компартии правы: Советский Союз был сильной страной, и его развалили извне. Кто выиграл из-за того, что у нас все, кто смог, стали бандитами и друг друга перестреляли? Русские? Ничего подобного, америкосы. И я их ненавижу!»
Надо же, начал говорить вслух – и не заметил.
Лика проснулась...
– Ты ненавидишь американцев? А почему? – сонно пробормотала Лика и обняла Андрея за шею. – Ой, какой ты теплый, хороший... Вообще я по утрам тоже всех ненавижу. Но ты, кажется, будешь исключением. Слушай, а кофе в этом доме дают?
Андрей собирался сказать: дают. А еще сок, тосты, джем, сыр, йогурт.
Слушаю и повинуюсь – ваш личный персональный джинн сейчас доставит завтрак в постель; прекрасной госпоже стоит только сделать заказ.