Подборка из юмористического журнал 'Magazin' 1996-97 годов
Шрифт:
А дорога-то хоть и не дальняя, а все ж по снежку-ту скоро не доковыляешь. Иду. стало быть, вроде молчком, а голова-то робит... И припомнилось мне, как однажды слышал я про очинно давний разговор. Правда ли, нет - не знаю. потому ежели чо, не взыщите. Но послушать, послушайте...
было это ешшо при царе Петре Лексеече. Получил он как-то депешу секретну, чо де мол на Урале-батюшке мздоимство страшенное. Чиновнички берут. начальство тянет. а которы из них, так те и вовсе гребут. "Та-ак, думат царь.
– Чо же ето, подале от царева ока дак и руки подлиньше растут? А вот как ети руки да в железы!.. Кто у нас нынче Уралом-то правит?" - "Дак Татищев Васьша. капиташка, едри его в душу," - отвечают ближние. "Ага! Тот самый?" - "Яволь, майн
Ну, миг в то время месяца три-четыре тянулся. Так чо царям надо было крепку память иметь, чоб не забыть, кого куда и зачем послали. Впрочем, и маршрутов тогда не густо было - либо туда, либо обратно. Ето как-нибудь и в царевой башке умещалось...
Кончилось лето, прошла осень - тут и положенный миг вышел. Ровнехонько в срок ведут Васьшу татищева к царю на паркет. Смотрит царь, а перед ним вместо одного аж три варнака стоят. Который из них будет?.. Ну, правый с палашом наголо - не етот. Левый с мушкетом на плече - тоже не он. Значит, средний.
"Ты, что ль, и есть Татищев?" - пытат его царь. "Ага, их бин".
– "Ну, кайся, сукин деверь. Брал взятки?"
А васьша и отвечат: "Не взыщи, батюшка мин хер, за мое воспитание, однако же прежде, чем в голос отвечу, позволь тебе, родимому отцу, задницу показать". И командывает охране: "Кру-угом. Оно место предъявить!" И все трое, как были, так к царю гузном-то и поворотились. Царь у виска пальцем крутит и на сенаторов смотрит: "Чо их, етих, в дороге продуло?" А сам видит, -обмундирование на пришлых-то зеленого цвету, а задница из красного матерьялу. "У вас на Урале никак мода в красных подштанниках щеголять? пытат их царь. "Никак нет, - Васьша ему.
– Не подштанники ето, а заплаты на прорехах. В тайге урасльской оно и с голой задницей хаживать можно, а к тебе, в Питер, так-от соромно ехать. Вот и пришлось от купца, сукина сына, Пипкина подношеньице принять - штучку сукенца червленого. Из того сукна всей команде заплаты новы справили. И к тебе. значит, в обнове явились". "Стой, стой!
– кричит Петр Лексеич.
– А чо ж локотки на кафтанах не заделаны? Зажал, чай, остатки?" - "Никак нет, ваш-имп-вел-ство. На локотки штуки той, купца Пипкина, не хватило. А боле прижать никого в тайге не нашлось".
Тут вскакиват сенатор Задеришенский. "Мздоимцы!
– кричит.
– А сами-то чо, заробить на заплатки слабо было?"
"Помилуй, сударь, - отвечат Васьша.
– Наше Горное правление организация буджетна. Все, чо ни заробим, все вам в буджет шлем. А уж от вас чо отколется, то и нам, сирым. будет. Да уж давненько на Урал ничо не отскакивало. Задержка, так скать, зарплаты..."
"А мы посылали!" - кричит Задерищенский.
"Видать, не по тому адресу," - отвечат Васьша.
Тут и сенатор Елкин-Мочалкин встрянул с ехидинкой: "А ето вы со всеми-таки смекалисты делаетесь, когда портки продерутся? Небось. с Акишки Демидова хрен чо, в смысле взятки, стрясли!"
А Васьша отвечат: "Больно евоный хрен нам нужен - и ами не без инструменту будем. А нащет взяток - правда ваша. Спасу от Демидова нет все несет и несет... То людишек попросит - робить у него некому, то угольку ему дай - сам не запасся, то горушку ему пожертвуй - больно железом богата... А за то все норовит взятку всунуть да половчее!.. Но мы, истинный хрест, не берем. потому как государева служба для нас попередь приватного интересу. Тут уж либо служи. а нет - так в остроге тужи".
"Верно, верно, - закивали сановитые, - Или государю, или сатане. Иного никак и быть не могет!"
Посмотрел царь Петр на тако согласие меж емями и пытат своих-от: "Ну что, как решение примем по Татищеву? Оправдаем к едреной матери, или - того етого?.."
Заерзали князья-бояре, запотели. "Кого оправдам? Кого?
– завякали. Ему, Татищеву, волю дай,
А в этот момент в аккурат царский повар нос из-за трону кажет: "Мин хер, обед поспел. Прикажете разливать?"
"Эк ты вовремя, братец!
– вскричал Петр Лексеич.
– Вот мы чичас на Васьшу Татищева с другой колокольни глянем... Нут-ко, айда все в столовую!"
Сенаторы да князья в тувалет побежали - руки мыть. А Васьша как был, так и за стол сел. Сидит себе и за обе щеки плетет. Салат? Ага. Растегайчик - и етого. Рассольничек? Двойну порцию, пожалуста.
Смотрит на него царь, не наглядится и сенаторам киват: "Вот лупит, а? Никак с самого Терембурху в живот-то ничего не спускал. А коли б вор был неуж себя до такого изнурения довел бы?.. Все, прощаю тя, обдергайку уральского. Как есть, прощаю!"
Татищев во фрун: "Рад стараться, ваш-вел-ство! Да токмо..." - "Чо ешшо?" - "Дозвольте перед дальней дорожкой табачку вашего выкурить трубку-другую. Так скать, на добру память".
– "А, ето без запрету. отвечает царь.
– Пойдем-ка в курильную, дабы остальным аппетит не портить".
Вышли они, значит, в соседню комнату, ели. чубуки в зубах закусили, Птер лексеич и говорит: "Вот ты думашь, чо они, ети мои, тебя к ногтю хотели?" - "Дык на то посажены, батюшка царь," - отвечат Васьша. "Ай, нет!
– царь опять же.
– Не то мыслишь... Ты, Васька Никитич, мой столичным вроде как прямой укор. В стране тыщи аршин сукна куда-то уходят. и куда - Бог весть. А тут ты - задницу прикрыл оным матерьялом. Значит, во всем и винен".
– "Дак может, оно и впрямь так, - мыслят вслух Васьша. "Не, все не так, брат Васька - ты себе положенное взял, казной недоплаченное. А вот ети... Нут-ко глянь на их, - и приоткрыл дверку в залу.
– Вон, вишь, сидят один к одному, так скать, новы русски, птенцы гнезда Петрова, - сенаторы, они же бояре, они же сукины дети, они же воровайки главные всея Руси и Неруси... Вон тот, крайний - генерал Апраксин. Ентот у меня, царя, столового серебра в год знаешь, сколько тырит? Себе уж, небось, серебряный гроб с крышкой отлил. Вишь, руками ест - значит, опять ложку с вилкой в карман затолкал... А етот, с оловянными глазищами? Брюска. Словечка в простоте не вякнет - все точками да тире изъяснятеся, франк-масон проклятый... А тот, Шафирка пустоглазый - тот и вовсе пройда. А рядом с ним светлейший князь Меншиков жиром оплыват. Ты его дворец видал на Васильевском острову? Дак мой, царский, ровнехонько в два раза меньше будет... А дальше кабинет-секретарь Макаров сидит. Етот перья ворует..." "А на что ему столько перьев?" - "Кто ж его ведает? Знать, больше чего скрасть не умеет..."
Ужаснулся Татищев: "Дак чо ж ето выходит, мин хер - кто Россией правит?! Мы там, на Урале, вкалывам, буджет тебе пополням. А ети тут, знай себе, пальцы об казну чешут да ешшо и нас обкакать норовят. Несправедливо ето! Чл мирова общественность об нас подумат?"
Нахмурился царь, отставил чубук и на пол сплюнул. "Ты, капиташка, тут бузу не подымай, понял... Кто правит, кто правит... Я Россией правлю законно избранный президент... ну, в смысле - инператор. В том моя влсть и заключатся, чо в команде одни воры. а корабль как плыл, так и плывет дальше. И че волна его не имат. ни мель прибрежна. Знаешь ли, пошто так?"
"Бес его разберет..." - чешет заплату сухопутный капитан.
Царь снова трубку раскуриват: "А все потому, Васенька, что мне, мудрому, вдомек натура русская... Ты на нее, натуру-ту, не зыкай больно дай скрасть маненько, дак она тебе в благодарность за то. что не спугнул, в два раза больше назад принесет - не добром, так рублем, не работой, так заботой. Русский человек - он отзывчивый до чертиков, вот только ему поначалу в любом деле разгон требуется... Усек?"
"Не-а, - отвечат Васьша.
– Не усек. Потому как неправда твоя, царь".