Подчини волну!
Шрифт:
– Твою мать!
– выдал Из и в неожиданно рухнувшей, как плита, тишине, его вопль прокатился по залу каменным ядром.
Но ад, оказывается, взял передышку только для того, чтобы поглубже вздохнуть, и показать, что это была только прелюдия. Крик Иза будто сдернул чеку с гранаты. И заброшенная станция метро с ее кабелями и изодранными баннерами взорвалась такой динамикой, которой не видела и в лучшие свои времена.
На другом конце зала что-то грохнуло так, что с потолка дождем посыпался мусор и каменное крошево. По выщербленному полу проворно поползли пряди грязно-желтого, липкого даже
Та, что появилась из тумана чуть позднее, рванула вперед, как будто обнимая со спины идущего перед ним. Объятия, по всей видимости, были действительно горячими. Потому что оба рухнули, откатившись за колонну. Изу были видны только ноги в тяжелых ботинках, колотящих по бетону как в эпилептическом припадке. Покрывало тянущей щупальца дымки перетекло через них волной, укрывая под собой.
Вместе с грохотом неожиданно ожил вроде бы подстреленный Вар. Он как жук, перевернулся на спину, коротко огрызаясь одиночными выстрелами прямо с пола.
А Пал отлетел к стене за рельсами, врезавшись в кафель, и сбивая крепким затылком облезшую, но до сих пор подмигивающую позолотой, букву «м» в названии станции. Она словно вздрогнула и проворно перекувырнулась, превращая слово «Мирный» в «Wирный». В этом было что-то пошлое, граничащее с порнографией.
Пал задрал голову, глядя на покачивающуюся букву, и с места, не вставая, прыгнул вперед, уцепившись за край платформы. Но он уже не успевал. Дем опередил его. Не намного, на пару шагов, но опередил.
Лейтенант снова сгорбился, пригнувшись к полу. Пистолет он держал низко, опущенным в напряженно выпрямленных руках. Разметавшиеся в движении полы его пальто скрывали ноги. И от этого казалось, что он не бежит, а скользит вперед, как какой-нибудь гребанный герой боевика. Вот только бешеный оскал на его физиономии герою никак не соответствовал.
Остановился он резко. Была бы тут пыль, она бы, наверное, веером брызнула из-под его подошв. Но пришлось обойтись без спецэффектов, о чем Из почти пожалел. Почти, потому что картинка и без того выглядела классно. Дем, выпрямившись, палил куда-то в темноту - хоть сейчас на плакаты. Жаль только, что насладиться зрелищем мешал проклятый дым, выжимающий из легких последний кислород.
Из-за него лейтенант и не уловил момента, когда боевик перешел к вполне закономерному трагическому финалу. Просто Дем начал падать, заваливаясь на спину, широко раскинув руки крестом. Но, почему-то, кадр восприятия сфокусировался не на нем. А на черной «пушке», которая крутясь, скользила по бетонному полу, разрывая щупальца дыма. Скользила, пока не перелетела через край платформы, канув в темноте.
– Чтоб вас всех...
– проорал кто-то хриплым, как будто сорванным голосом.
И вот тут Иза накрыло осознание полного и необратимого конца - будто он со всего размаха прыгнул в черную, без единого проблеска света, воду. И непонятно, что разумнее: выныривать или послать весь мир к чертовой матери и тихонько опуститься на дно.
***
Приглушенный свет ночников, включенных в приемной, через стеклянные двери пушистыми пятнами ложился на крыльцо. В этом было что-то очень уютное и родное, как будто офис улыбался Вейр. Пожалуй, он был рад ее видеть даже сейчас, когда всем приличным людям уже полагалось одеть мягкий домашний костюм, толстые шерстяные носки и устроиться на диване перед телевизором с бокальчиком вина.
Она тоже была рада вернуться. Ее кабинет, пожалуй, был единственным местом, в котором Ли могла оставить свою неврастению за порогом. Набирая на панели код безопасности, доктор подмигнула ослику, радостно скалившему с вывески белые, здоровые зубы.
Сигнализация пискнула, соглашаясь и двери дрогнули, как будто ослабнув в пазах. Из приемной моргнули красные огоньки видеокамер, нацелившихся на дверь. Напоминая, что все находится под контролем. Под ее, Вейр, контролем.
Доктор подняла руку, приложив ее к сенсорной панели замка. Стеклянные створки с сухим, приятным шорохом раздвинулись, выпустив на крыльцо теплый воздух, пахнущий чистотой и молотым кофе. Ли шагнула и... Ее как будто кто-то в плечо подтолкнул - не сильно, но настойчиво, заставив пробежать вперед, чтобы не упасть.
Доктор, обеими руками вцепившись в стойку регистрации, обернулась. И ничего не поняла. Ей показалось, что светло-бежевую приемную затопила темнота. На фоне которой плоскими блинами белели чьи-то лица. Мужские лица. И их было много, целый хоровод.
Вейр разглядела почти упершийся ей в грудь ствол пистолета, тоже черного, наверное, вылепленного все из той же тьмы, яснее ситуация не стала. Перед глазами маячила какая-то абстракция, ничего общего не имеющая не только с обычной жизнью, но и просто с предметами, которые можно было бы назвать привычными.
И только когда взгляд - сначала скользнув мимо, а потом вернувшийся - зацепился за жутко шрамированное, будто сшитое из неподходящих друг другу лоскутов лицо, доктор стала что-то соображать. Хоть и медленно, со скрипом. Но эти шрамы стали крючком, подцепившим реальность и начавшим связывать детали, набирая их, как петли.
Тьма вовсе не была тьмой. Просто несколько весьма габаритных мужчин, одетых в темное, как в униформу, почему-то оказались в ее приемной. Их было не так уж и много - человек пять или шесть. Но они действительно казались очень большими. А светлое помещение по сравнению с ними - маленьким.
И вот тут доктор поняла, что дырка, упирающаяся куда-то в район живота, вовсе не нора в ад. А дуло самого настоящего, хоть и очень большого, пистолета. Или как там эта штука называлась?
– Где я могу найти доктора Вейра?
– спросил кто-то из громил.
Фраза, произнесенная абсолютно бандитским, хриплым, сорванным голосом, казалось такой нелепой, что доктор хихикнула. И, как будто испугавшись, сама себе зажала рот ладонью.
– Ну?
– поторопили ее.
Опустить руку, а, заодно, и выпрямиться, переставая цепляться за стойку, было невероятно тяжело. Как будто все ее тело целиком, вместе с мышцами и сухожилями, превратилось в сталактит. Вроде мягкое, но распрямить не проще, чем железный штырь. Но доктор справилась, встала ровно. Только вот на черное дуло перестать коситься одним глазом, как коза, не смогла. Зато сумела ответить.