Подчинись мне
Шрифт:
Внезапный порыв подойти ближе и стереть соленые следы с ее лица заставляет меня дернуться девчонке навстречу. Но она отступает, выставив перед собой руку.
Болезненный укол в сердце становится настолько же неожиданным, насколько и болезненным. А
я уже забыл, что оно есть у меня. После предательства Машки думал, тупой орган разорвало навечно.
Но, оказывается, он остался, и заставляет меня чувствовать сейчас. Ощущать то, чего испытывать бы совсем не хотелось.
Я бы не хотел сейчас быть здесь. Думать. Анализировать. И
— Поговорить хочу, - выдавливаю из себя.
— Нам не о чем говорить...
– голос Вари дрожит. Я не выдержу, если девчонка сейчас расплачется.
Гребаная сука! Как у нее это выходит?
– Хотя, знаешь...
– бросается к тумбочке и открывает дверцу.
Достает оттуда что-то и швыряет в меня. Только сейчас понимаю, что это деньги, зеленоватые тысячные купюры.
— Все, что накопила, уж, прости!
– с ненавистью выпаливает она.
– Будут еще. Я заработаю!
Заработала, если бы ты снова не уволил меня, урод моральный!
Стою на своем месте, точно к полу прирос по пояс. Мне впервые нечего сказать. В другой ситуации я бы не стал разговаривать. Еще вчера я и не стал говорить - трахнул. И сейчас стоило бы поставить эту сучку раком и отшлепать за гадкие слова. Но мне противно от самого себя, чтобы хоть что-то сделать.
— Или что?
– горько усмехается девчонка. Отчетливо вижу, как катится по ее щеке слезинка.
–
Трахнешь снова в качестве компенсации?
Инстинктивно хочется ударить ее. Я даже замахиваюсь, но в последний момент соображаю.
Сознание включается.
Женщина, что все это время сидела на диване, вскрикивает, быстро поднимается со своего места и встает между нами.
– Хватит!
– выпаливает она, расставляя руки в стороны, как бы разнимая нашу перепалку.
Смотрит поочередно то на одного, то на другого, переводя взгляд. Мы с Варей тяжело дышим, не имея возможности привесит дыхание в порядок.
— Уходите!
– в итоге говорит мне женщина.
– Уходите и оставьте мою дочь в покое! Если бы я только знала, какими страданиями ей достались деньги на мое лечение, я бы лучше сдохла, ясно?!
— Мам, перестань, - стонет позади Варя.
– Тебе не стоит волноваться. Нельзя!
— А тебе можно? — женщина повышает на дочь голос.
– Посмотрите, до чего вы довели мою
Вареньку!
– это уже мне.
– Посмотрите!
— Мам, хватит!
– девчонка тоже становится более напористой.
— Как вас, уродов, только земля носит!
– продолжает женщина прежде, чем ее ноги подкашиваются.
— Мам...
– с испугом бросается к ней Варя.
— Что-то мне поплохело...
– мать куклы хвастается за протянутую руку дочери.
Глава 62
Варвара
Тимур тоже подхватывает маму с другой стороны. Вместо того,
— Уходи! Тебе тут не рады!
— Я помочь хочу!
– отрезает мужчина. Он помогает усадить маму на диван.
Как бы хотелось, чтобы все было правдой. Я ведь до последнего не рассказывала маме. Хранила в тайне, боялась ранить. После удара головой мне нельзя нервничать, а мамуле нельзя вдвойне! Но сегодня, когда она пришла ко мне, слезы сами потекли градом.
Держать в себе накопленные обиду и страх оказалось непосильной задачей. Я больше не смогла притворяться, что все хорошо. Не вышло держать лицо даже ради нее, моей мамулечки, любимой и единственной.
Я рассказывала ей про Тимура, про предательство Егора, про новую работу и точно заново переживала все сама. Было до тошноты мерзко. Я ведь даже про секс рассказала. Думала, она осудит, но мама лишь грустно улыбнулась, погладила меня по голове, отчего стало только гаже.
— Мамуль, что такое? Где болит?
– взволнованно уточняю.
Наверное, нужно скорую.
Господи! В голове туман! Даже не могу вспомнить, где телефон.
— Давление, наверное, скакануло, - делится мама.
– Отпустит.
— Отпустит?
– вскидываю руки.
– Когда тебя в последний раз отпускало? Только уколы и помогают!
— Где тут больница ближайшая?
– спрашивает Тимур.
— А я откуда знаю?
– рявкаю.
Хочется обвинить его во всем! Все смертные грехи повесить! Я ведь даже благодарности не чувствую за мамино заграничное лечение. Настолько мне больно. Настолько гадко на душе.
— Моя машина у входа, — Тимур будто вообще не реагирует. Гнет свою линию. – Забью больничку в навигаторе, и поедем.
— Да никуда мы с тобой не поедем!
У меня у самой виски жутко стучат. Мутит. Когда я обещала врачу, что не буду нервничать, то точно не думала, что спустя пару часов угожу в такую то мясорубку.
— Мне сейчас полегчает, - причитает мама.
– Варюш, таблетки в сумочке найди.
— Мам, я скорую вызываю. Знаю я твои таблетки!
— Скорая в центр приезжать не торопилась, а в Мухосранск твой, думаешь, рванет по первому зову? — слышу от Абрамова.
Мнусь. Хочу принять его помощь, но гордость не позволяет. Гордость и глубокое чувство обиды.
— Давайте, помогу подняться, - Тимур подхватывает мою маму за локоть.
– Я быстро домчу.
Обещаю. Даже моргнуть не успеете.
— Ладно!
– выкрикиваю. Меня от эмоций разрывает. Рвет к чертям, так, что дышать не могу.
–
Ладно! Но это в последний раз, понял, Абрамов?! Последний чертов раз!
Не знаю, сколько еще смогу держаться. Я не могу потерять маму. Давление для нее опасно. И оно редко спадает после таблеток, если взлетело слишком высоко. А сейчас именно тот случай. Мама умеет отличать это состояние от любого другого. И мы даже не тратим время, чтобы измерить его.