Подчинись мне
Шрифт:
— Квартира, - сухо отзывается Абрамов.
— Ясно.
Я ведь, по сути, совсем не знаю этого человека. Вдруг он маньяк какой-нибудь. Латентный. Хотя, учитывая его темперамент, о последнем можно было бы поспорить.
— И что дальше? Запрешь меня здесь, а потом будешь приходить насиловать?
– усмехаюсь, но мне не особенно смешно. Это ведь даже не шутка.
– А обещал красивую и дорогую.
— Мне не придется тебя насиловать, - сообщает.
– Сама с удовольствием на член запрыгнешь.
— Тимур...
– выдыхаю его
Уперевшись взглядом в широкую грудь, поднимаю свои глаза, пока не встречаюсь с его.
Абрамов смотрит на меня внимательно, а я вдыхаю его терпкий запах. Он как обычно сводит с ума, но я не позволяю себе захмелеть. Дуреть с него снова. Пока Тимур не укладывает мне на щеку свою ладонь. Не проходит пальцами по щеке, не сминает губы. Пока тепло не разливается по телу, плотно концентрируясь внизу живота.
Только тогда я отступаю. Понимаю - еще пара секунд, и пути назад не будет. Для меня.
Но я обещала себе не сдаваться так просто. Мне важно знать, что Абрамов способен на что-то большее, чем жгучий секс.
— Что это за место, Тимур?
– повторяю свой вопрос.
– Если что, я буду кричать. Очень громко.
— Это квартира матери Никиты. Она жила тут когда-то давно, когда нашего сына не было в помине.
В горле почему-то собирается комок. Не знаю, как реагировать, для меня это странно.
— И что с ней стало?
– интересуюсь, замечая, как тяжело дается мужчине этот разговор.
Если он сейчас скажет, что убил ее, а теперь пришла моя очередь - я лучше сразу сигану с окна, чтобы не мучиться.
— Она скончалась от передоза, когда Никите было два месяца. А еще она была шлюхой.
От откровений Абрамова горло дерет только сильнее. Тело бросает в липкий пот. Я думала, он сделает все, что угодно, кроме того, что начнет изливать душу.
А потом Тимур рассказывает их историю. О том, что Маша осталась сиротой незадолго, до их знакомства. О том, что главной ценностью их тогдашней жизни были алкоголь и легкие наркотики.
О том, что тогда он еще мог любить. И любил. О том, как узнал новость о сыне.
Мне становится безумно жалко Тимура. Вижу, то, что он сейчас рассказывает – не фальшь.
Правда. Но изнутри съедает чертова ревность. Как осиновый кол вбивается в самое сердце. И я не нахожу ничего другого, кроме как ответить:
— Так зачем ты меня сюда привез? Рассказать о том, как сильно любишь другую?
Абрамов звереет на глазах. Слышу хруст его стянувшихся кулаков.
А чего он хотел? Привез меня в квартиру бывшей, которую почему-то имеет в собственности и хранит, как память. С чего он взял, что это лучший способ понравиться новой девушке?
— Я сдох здесь!
– рычит зверем так громко, что у меня подгибаются коленки.
– Сдох тогда! Того человека больше нет, понимаешь? И я не смогу дать тебе того, что ты хочешь. Сейчас не смогу. Но я хочу попробовать! Мне нужно обладать
Без условий. Без блядских формальностей! Потому что мы просто этого хотим!
— Ты сам себя слышишь, Тимур? Ты предлагаешь мне тот же секс, только в другой упаковке, — во мне говорит обида. Я будто ждала, что сегодня он скажет, как сильно я ему нравлюсь, что между нами есть что-то большее, чем всепоглощающая страсть.
– Это не то, что мне нужно! Не то, чего я хочу.
Меня трясет. Очень сильно. Накал страстей между нами, как бомба замедленного действия. И
если она взорвется, то не выживет никто.
— Ты думаешь, мне легко, да? Легко рассказывать это все?
– Я не знаю!
– тоже выкрикиваю на эмоциях. Мой взгляд бегает, и даже сфокусироваться не получается.
— Я тебе, сука, душу изливаю! А ты что? Может, я снова ошибся в тебе, и ты просто шлюха, набивающая цену?
Замах. Пощечина. Рука делает это сама. Не успеваю проконтролировать. Понимаю, что натворила, только когда до боли начинает жечь ладонь.
Абрамов реагирует мгновенно. Оказывается близко, отрывает меня от пола, прижимает к стене.
Чувствую бешеное биение его сердца. И от каждого удара содрогается все мое тело.
— Отпусти!
– взмаливаюсь. Ладонями упираюсь в каменные плечи.
Потом зажмуриваюсь от своей реакции, когда ощущаю упершийся между моих разведенных ног крупный член, твердый, как кусок дерева. Меня прошибает насквозь, но не омерзением или ненавистью - желанием, вспыхнувшим, точно сухая спичка внизу моего живота.
Но я продолжаю отбиваться, пытаться выкрутиться. Но это сложно, конечно, бороться с таким.
Когда силы не равны и никогда не будут. Когда своими действиями лишь усиливаешь порочное трение.
Тимур впивается зубами мне в шею. Одной рукой массирует грудь. Я все так же пытаюсь избежать этого, извиваясь со всех сил. Но когда телодвижения не дают никаких результатов, использую последнее, что у меня осталось:
— Мне нельзя, Тимур! Мне врач запретил!
Волшебные слова действуют на мужчину мгновенно. Он отступает. Мои пальцы касаются пола, а потом я ставлю на него всю стопу.
Возбуждение превращается в болезненное потягивание.
— Я отвезу тебя в больницу, — Абрамов старается восстановить дыхание.
И я благодарна ему за этот шаг.
На предложение решаю согласиться. По крайней мере, там светло и кормят. Не то, что у меня в комнатке. Будет возможность в тишине подумать и прийти в себя. Мне нужно время, чтобы переварить информацию.
Правда, несколько часов к ряду лежу на больничной койке без единой мысли в голове. Я бы хотела сейчас сказать, что чувствую себя плохо, но это окажется абсолютной неправдой. Ведь я вообще ничего не чувствую. Только странную пустоту, распространяющуюся в груди, медленно задавливающую все остальные чувства.