Подчинись нам
Шрифт:
— Чтобы знать в лицо ваших врагов. И чтобы совершать меньше ошибок, — признаюсь я абсолютно честно.
— Меньше? Нас бы больше устроило, если бы ты не совершала их вовсе, — замечает А-атон. И неожиданно подступает к нам, прижимаясь ко мне со спины. Зажимая между собой и братом.
Его руки тисками сжимаются на моих бёдрах.
— Я очень постараюсь. Но обещать, что не буду ошибаться вовсе, не могу. У нас, людей, считается, что это невозможно, не ошибаться. Все иногда хоть в чём-то да ошибаются, — бормочу, закрыв глаза. — Я не смею давать
И поворачиваю голову так, чтобы прижаться виском к плечу своего белого сэ-аран. Помню, что ему так нравится. И не только ему.
— Какая честная у нас сэ-авин, — хмыкает Са-оир, зарываясь всей пятернёй в мои волосы. Оттягивает их так, что моя шея изгибается, становясь беззащитно доступной. — Пожалуй, мне это очень нравится. Поэтому нет, мы не сердимся больше, ведь так брат?
— Так. Я принимаю твой аргумент, Лина, — руки А-атона скользят на мой живот и ниже. — Ты ждала нас?
— Да, — выдыхаю с прерывистым стоном, чувствуя, как Са-оир, проводит языком по моей изогнутой шее. Прикусывает чувствительную кожу с тихим рычанием. И по моему телу бегут толпы обжигающих мурашек.
— Это хорошо. Чотжар говорит, ты ничего не ела. Разделишь с нами трапезу, — многозначительно уведомляет мой белый сэ-аран. — А после ты насытишь другой наш голод.
Его ладонь накрывает мою промежность. Пальцы вжимаются в пылающую плоть, откровенно намекая, какой именно голод он имеет в виду. Как будто у меня могут быть какие-либо сомнения?
— Да, мой господин, — всхлипываю, цепляясь за гладкую ткань одеяния Са-оира, чтобы не упасть.
Да только ноги всё равно подгибаются.
От моей пугающе-сладкой беспомощности в их руках. От этих грубовато-властных прикосновений и ласк. От собственного возбуждения, которое волнами жаркого и тянущего тепла плещется внизу живота.
От осознания, что их больше ничего не сдерживает. Что они могут делать со мной всё, что им захочется. Брать, как им только вздумается.
Это реально пугает.
И странным образом заводит одновременно.
Что-то есть в том, чтобы ничего не решать. И просто принимать то, что дают мне мои мужчины. Принимать наслаждение. Даже через боль и страх. Не испытывая стыда и сомнений. Ведь от меня ничего не зависит. Я просто… Подчиняюсь… Я вся для них.
И мои губы сами размыкаются навстречу жалящему поцелую Са-оира. Тело само изгибается, подставляясь под прикосновения А-атона.
В этом есть и моя власть.
Низко зарычав, Са-оир подхватывает меня под ягодицы, подсаживая на себя.
— Не могу ждать. Чотжар позаботься, чтобы нам подали обед. А пока наша сэ-авин поможет нам помыться, — отдаёт он резкий приказ на-агару, о присутствии которого я успела непостижимым образом забыть.
И мой тёмный сэ-аран со мной на руках стремительно направляется в купальни. А-атон, понимающе хмыкнув, идёт за нами.
А позади остаётся змей, хмуро наблюдающий за всем этим
Глава 50
Я
Но изменилось не только то, как они обращаются со мной.
Что-то изменилось во мне самой. Словно тот ритуал открыл какую-то тёмную порочную сторону меня.
Да, мне страшно. Я боюсь их силы, боюсь, что не будут теперь щадить, что навредят, потеряв контроль. Но вместе с тем… это дико, безумно, но я хочу им принадлежать. Хочу узнать, каково это уже без боли от потери девственности. Не на полу в ритуальном круге.
Мне хочется чего-то другого, названия чему я пока не знаю…
И неведомо получу ли.
В купальнях халат с меня слетает в мгновенье ока. А дальше меня просто ставят в коленно-локтевую на высокую скамейку. Которая тут же, кажется, ещё выше становится, вырастая из пола. Я слышу позади шорох одежды. По моей женской плоти грубоватой лаской пробегаются длинные жёсткие пальцы, распределяя влагу. Проникают внутрь, проверяя.
На лопатки властно ложится ладонь, заставляя лечь грудью на гладкую прохладную поверхность скамьи. И почти сразу к лону прижимается горячая твёрдая головка, продавливаясь внутрь. Всё ещё непривычно. Немного больно. Дискомфортно.
Застонав, я зажмуриваюсь, хватаясь за края скамейки. Часто дышу, изо всех сил пытаясь расслабиться.
— Такая тугая, — хрипит мой тёмный хозяин, продолжая нанизывать меня на себя. Неумолимо и беспощадно. Словно по обнажённым нервам электрическим проводом ведёт. Заставляя дрожать от болезненного удовольствия, покорно принимая его вторжение.
Толчок, и он внутри.
Ох, как же его много-о-о. Выдержать бы.
Гортанно вскрикнув, я до ломоты прогибаюсь в пояснице. И получается, что неосознанно открываюсь ему ещё больше. Ловя ртом воздух, чувствую, как он проникает глубже.
Са-оир даёт мне лишь пару секунд на то, чтобы привыкнуть к этой пугающей всепоглощающей наполненности. Подаётся назад и, ухватившись за бёдра, с рычанием толкается снова. И снова. Размашисто. Сильно и так глубоко, что почти больно.
И тут в моих волосах смыкается жёсткая хватка, заставляя поднять голову. Взгляд утопает в голодной тьме глаз А-атона. Где он был до этого, я как-то упустила из виду.
— Тебе нравится принимать в себе моего брата? — интересуется, рассматривая меня с каким-то почти плотоядным интересом.
— Да-а-а, — выдыхаю гортанно, чувствуя, как наращивает темп Са-оир. И кажется, будто даже кости плавятся от пылающего в моей крови пламени. Если я сгорю, сами будут виноваты.
— А меня хочешь?
— Да-а-а, — всхлипываю, закатывая глаза.
— Послушная. И сладкая, — усмехается А-атон, облизывая губы. Поднимается, отпуская мои волосы. И принимается неспешно раздеваться.