Подъем
Шрифт:
— И правильно. Ведь говорить там особо не о чем. Головой думать не надо, а числа сложить может и калькулятор. Да и бог с тобой, хоть мясную точку на рынке открой, мне все равно. Пока ты не касаешься моей семьи.
— Интересно, чтобы вам угодить, мне стоило родиться в семье олигарха? — присаживаясь на подлокотник, ухмыляюсь своей гостье.
— Чтобы угодить мне, достаточно было выбрать другого мужчину или удержать бывшего мужа, чтобы потом мне не пришлось наблюдать за тем, как ты перекраиваешь моего ребенка.
— Боюсь, вы недооцениваете своего сына. Податливым его явно не назовешь. И уж простите, но он меня вполне устраивает.
— Еще
— Не трудись его рекламировать. Я и без вас знаю какой он. Проводить вас до двери?
— Не стоит, — пересекая комнату, замирает, так и не коснувшись ручки. — Завтра будь так любезна, веди себя подобающе. Соберутся уважаемые люди. И оденься поприличней…
— Разберусь как-нибудь сама…
— И вот еще, — протягивая бархатный футляр, заставляет меня удивиться. — Не вздумай заложить в ломбард. Вернешь, после ужина. Не хватало еще, чтобы женщина моего сына смотрелась бедной родственницей.
Она захлопывает дверь, а я в изумлении таращусь на изумрудное колье, идущее в наборе с серьгами…
Маша
Я всегда мечтала о собственном доме. Добротном, из красного кирпича, с зеленой лужайкой, спрятанном от посторонних глаз за высоким забор. Тихая гавань для моей семьи, где каждый бы мог отдыхать после тяжелого рабочего дня или долгого сидения за книгами. В котором каждая вещь лежала бы на своем месте, отведенное ей на семейном совете: долго спорили бы, какой диван приобрести и какие портьеры повесить. А вечерами, когда на небе начинали появляться редкие звезды, а луна окрашивала своим теплым светом паркетную доску, мы бы устраивались у камина, завороженно следя за игрой пламени, мельчайшие искорки которого, кружили бы над огнем, растревоженные кочергой, ворошащей поленья. Я бы, пожалуй, растила цветы: лилии, тюльпаны, пионы, и каждый раз горделиво встречала гостей на подъездной дорожке зная, что в клумбах за моей спиной радуют глаз буйством красок взращенные с любовью растения… А по выходным, когда домочадцы оставляли позади будничные заботы, мы накрывали бы стол на террасе и громко смеялись, глядя на мчащегося по траве Дюка, чей шершавый язык наверняка свисал бы набок, а уши забавно развивались на ветру.
— О чем задумалась? — интересуется Сергей, стоит Руслану аккуратно затормозить перед воротами.
— Да, так… Ерунда, — сбрасываю с лица задумчивость и с интересом разглядываю открывшийся взору особняк. — Эти Андросовы и правда здесь живут?
— Тебя это удивляет?
— Ну, на дом это мало похоже… Скорее на старинный музей или памятник архитектуры…
— Сестра моего отца питает страсть ко всему, что и без ценника говорит об обеспеченности владельца. Ее муж, Роман Степанович, потратил на строительство четыре года, потому что тетка раз в год меняла свои предпочтения. То обязательно должны быть колоны и крученая лестница в центре зала, то склонялась к чему-то более сдержанному, — помогая мне выбраться из машины и извлекая из салона цветы, делиться со мной Титов.
— Впечатляет, — с придыханием любуюсь открывшейся мне красотой двухэтажного строения, подсвеченного огнями прожекторов. — У них, наверное, большая семья? Сколько же здесь комнат?
— Восемнадцать. И нет, детей у них нет. Пошли, — мы поднимаемся по каменным ступенькам: Сергей невозмутим и спокоен, а я едва ли не пылаю, испытывая волнение и будоражащий кровь азарт.
— Здравствуйте, Сергей Юрьевич, — женщина в черном костюме и белой блузке, выглядывающей
— Здравствуй, Вера. Мы последние?
— Нет, ждем Трофимовых, и Агафонцев задерживается. Елена Ивановна не стала приглашать всех, так что за столом собрались самые близкие. Ваша мать уже успела поскандалить с Варварой, а Михайловский пьян в дробоган, — приняв из рук Сергея букет и устраивая его в одну из ваз, коих на столе скопилось великое множество, делиться сплетнями дама, не забывая кидать на меня любопытные взгляды.
— Кто такая Варвара? — заранее сочувствуя бедной женщине, которой не повезло впасть в немилость Светланы Викторовны, не могу сдержать интереса.
— Вторая жена моего отца, — и теперь жалею уже Титову, не представляя, каково это — сидеть на семейном празднование рядом с разлучницей.
— Лена, — останавливаясь рядом с именинницей, восседающей во главе длинного стола, выпускает мою руку Сергей. — Ты, как всегда, прекрасна. И не скажешь, что пенсия уже не за горами!
Ухоженная блондинка в красном бархатном платье, оставляющем открытыми плечи и ложбинку ее полной груди, дружелюбно хлопает его плечу и запечатлевает на гладковыбритой щеке еле заметный след от своей матовой помады цвета винной ягоды.
— Вот негодяй! У меня еще пять лет в запасе! Знакомь скорее со своей спутницей! Не думала, что, вообще, доживу до момента, когда женщина сможет выдержать тебя дольше нескольких дней! — она тепло улыбается, не забывая осмотреть с головы до ног, излишне долго разглядывая мои руки.
— Маша, — решаюсь взять инициативу на себя. — И он вполне сносен, если видеть его лишь пару дней в неделю, — заставляю ее засмеяться, стойко пережив прикованные к нам десятки пар глаз.
Среди собравшихся за столом гостей, я узнаю лишь одного человека, чьи зубы плотно сжимаются, когда я устраиваюсь рядом, и прохожусь наманикюренным пальчиком по холодящим кожу бриллиантам, усыпавшим мое колье из белого золота. Бонус за девять лет семейной жизни с Андреем Медведевым.
— Светлана Викторовна! Вы прекрасны, — любезно отвешиваю комплимент, отчего ее глаза сверкают еще ярче, мечтая испепелить меня на месте, и, заметно понизив голос, наклоняюсь к ее уху, чтобы никто не услышал сказанного. — Наверное, потому что молчите.
Напротив меня расположился полный мужчина, с завидной постоянностью подносящий к губам рюмку, после чего он обязательно протирает лоб красной салфеткой, при этом громко сопя. Рядом с ним устроилась миниатюрная, хрупкая, даже почти прозрачная девушка с огромными зелеными глазами, которые на фоне выкрашенных в рыжий волос пугают своей глубиной и яркостью. Она молчаливо следит за пустеющим на глазах графином с водкой, и лишь вздыхает, когда громко засмеявшись над шуткой своего соседа, мужчина заходится хриплым кашлем.
— Кто это? — не хочу отвлекать Сергея от разговора, и обращаюсь к его матери, полагая, что она все же ответит, не желая привлекать к нам внимания бессмысленными пикировками.
— Савелий Михайловский. Депутат. Очень влиятельный человек, так что перестань зыркать в его сторону.
— А девушка? Его дочь? — на вид ей не больше двадцати.
— Пф… — отпивая глоток белого вина, смотрит на меня, как на сумасшедшую. — Ты, действительно так глупа или умело прикидываешься?
— Жуйте, Светлана Викторовна. Когда вы не извергаете гадости, терпеть ваше присутствие становиться куда проще…