Подготовка смены

Безбашенный Аноним

— Это может подождать, Квинт Цецилий, — ухмыльнулся я, — Разумеется, любое дело следует обсуждать с разбирающимся в нём человеком, и не столь важно занимаемое им положение. Важна суть.

Тут я, естественно, слегка лукавил, как и мой собеседник. О том, что молодой Квинт Цецилий Метелл хочет порешать со мной кое-какие вопросы, меня предупредил и мой патрон, который, само собой, не мог отказать сыну и наследнику старейшего лидера сципионовской группировки в сенате. Но это для патрона был решающий фактор, мне же интереснее молодой Метелл, которому в будущем предстоит заделаться Македонским. В этом римском вояже мне вообще везёт на будущих Македонских. Луций Эмилий Павел в текущей войне это прозвище заслужит, одолев Персея и расчленив его царство на четыре демилитаризованных и уже не опасных для Рима македонских республики. С ним мы по эпирским рабам вопросы

через пару-тройку лет решать будем. А Квинт Цецилий Метелл решит македонский вопрос окончательно после пресечения попытки реставрации царства и реванша со стороны самозванца Лжефилиппа, обратив страну в римскую провинцию. Я не в курсе, будут ли для нас представлять какой-то интерес его македонские дела, а войну с Ахейским союзом ему закончить не судьба. За этим — к Луцию Муммию, тому самому, который будет стращать в Коринфе солдатню с матроснёй, что если посеют, сломают или испортят что-то из шедевров коринфского искусства, он заставит их самих сделать такие же новые. Не беда, что сейчас к его семейству подхода нет, ему претором быть в Дальней Испании, там с ним и законтачим. А наш Метелл в Ближней Испании поконсульствует, с кельтиберами воюя, но не это главное, а то, что как раз при нём усилится наметившийся ранее политический союз Цецилиев Метеллов с Сервилиями Цепионами, и от него с его братом пойдёт целый выводок будущих римских политиканов-основняков. Знакомство с таким человеком, и не столько для меня самого, сколько для Волния, лишним уж всяко не будет. А что до посредника-вольноотпущенника, через которого перспективный, но пока ещё ничем не знаменитый лично Метелл подбивает ко мне клинья, так понятно же и это. Едва ли он настолько не копенгаген, чтобы не владеть вопросом, но если не договоримся, о чём он там хочет перетереть, так не его самого обломлю, а клиента-вольноотпущенника, который типа сам облажался — ага, ничего важного бывшим рабам доверить нельзя.

— Мы наслышаны, что царство Миликона так же богато металлом, как и Бетика, — мой собеседник наконец-то перешёл от светской беседы к делу.

— Ну, это сильно преувеличено, Квинт Цецилий. Такие серебряные рудники, как возле Нового Карфагена, нигде в царстве Миликона не встречаются. А золото — ну, есть в верховьях Тинтоса, но граница проведена так, что они остались в составе римской Бетики. Если твой патрон захочет арендовать золотой или серебряный рудник, это решается не в Оссонобе, а у наместников испанский провинций.

— Мы знаем об этом, Гней Марций. Знаем и то, что олово вы сами покупаете у гадесцев. Но нас интересуют и медь, и железо. Ими царство Миликона богато не меньше, чем Бетика, а ты, Гней Марций, далеко не последний человек в нём.

— Боюсь, Квинт Цецилий, что в этом я ничем не помогу твоему патрону, — ага, вот только римских арендаторов, откупщиков и ростовщиков нашей Турдетанщине для полного счастья не хватало, — Рудники по нашим законам принадлежат не царю и даже не правительству, а владеющим землёй общинам, которые сами и разрабатывают их. Я сам не владею в стране ни одним рудником, а покупаю у общин готовые крицы или руду. Это могут делать и римские купцы, и для этого им не нужно моей помощи. Но за бесценок они металл, конечно, не продадут. И в аренду общины свои рудники не сдают — им нужен свой металл и работа для своих людей. Я сам зарабатываю свои доходы, перерабатывая металл в готовые изделия и полуфабрикаты в больших мастерских с разделением труда. Рабочий знает не всю работу, а только ту её часть, которую делает он, но зато её он знает не хуже очень хорошего мастера. Если твой патрон хочет завести такие мастерские, я объясню, как это устроено и работает. Могу даже показать такую мастерскую возле Оссонобы, — наши за соседними столами едва сдержали смех, потому как именно оссонобская мануфактура у меня сугубо античная, без малейшего хайтека, чисто показушная специально для шпиенов нашего большого друга и союзника, — Но твой патрон, как я слыхал, хочет поучаствовать в войне с Персеем. Если так, то ничем не худшие мастерские с такой же организацией в них работы он сможет увидеть и у греков. Они у них называются эргастериями, и я эту идею взял у них. У них больше рабов, у меня больше вольнонаёмных, вот и вся разница.

Волний переглянулся с Артаром, и оба едва заметно ухмыльнулись. Правильно, толку римлянам от подсмотренного у меня вольнонаёмного труда будет ноль целых, хрен десятых. Во-первых, он им известен, как и грекам. Во-вторых, не те в эргастериях работы, на которых свободный работяга заткнёт за пояс раба. Где-то то на то оно и выходит, если и рабов не совсем на износ загонять, и наёмных рабочих особо не баловать. А в-третьих, и альтернатива-то для римлян сохраняется ненадолго. Ну, собезьянничают они даже у меня наёмных работяг, ну так войны же начинаются такие, которые опосля побед хренову тучу рабов им дадут. А когда рабов на рынке предлагается до хрена, они дешевеют. Люмпенов же в Риме всё больше и больше, и с ними начинают считаться, да социалкой их баловать, уже и прецеденты распродажи гегемонам сицилийского зерна за бесценок созданы, а то ли ещё будет? Да и жизнь ведь в столице дорожает, и за гроши вгрёбывать хрен прокормишь семью, а за хорошие деньги нахрена он нужен, вольнонаёмный римский гегемон, на таких работах, с которыми неплохо справляется и дешёвый покупной раб?

Напильник

слесарный разве только подглядят у моих работяг не с однорядной, а с двухрядной насечкой крест-накрест, в Средневековье только изобретённой, но сильно ли это им поможет? Из кричного железа напильник недолговечен, а тигельная лаконская сталь идёт по цене серебра, производительность же этого серебряного почти в буквальном смысле инструмента так и остаётся слесарной — ага, пилите, Шура, они золотые. Короче, после сборки обработать напильником. Тамошняя промышленная архаика — сюрреализм даже для Лакобриги, не говоря уже о Нетонисе с Тарквинеей, но для античного мира это передовой промышленный уровень ноздря в ноздрю с греками, и мне не стыдно показать античным промышленным шпиенам передовые античные технологии…

— Ты прав, Гней Марций, эргастерии мы можем перенять и у греков. Жаль, что нельзя влезть в аренду рудников в царстве Миликона. Откуп налогов и ростовщичество там, конечно, в руках финикийцев?

— Страна невелика, и налоги общины вносят сами. А в ростовщичестве слишком велика конкуренция, и ссудный процент невысок. В этой деятельности заняты и храмы, а с ними, как ты и сам понимаешь, Квинт Цецилий, не только тяжело, но и святотатственно тягаться частным ростовщикам. Религия — дело святое, и тут я тоже ничем не помогу.

— Везде одно и то же! — раздосадовано проворчал мой собеседник, — Как что-то прибыльное, так обязательно или царская монополия, или жрецов! Эти святоши набивают храмовую казну гораздо усерднее, чем служат богам!

— Ну, нам ли попрекать этим жрецов, Квинт Цецилий? Мы с тобой тоже говорим сейчас не о благочестии, с которого начали, а о способах скорейшего пополнения мошны, — и мы с ним рассмеялись.

— А в торговле все лакомые куски перехватывает Карфаген. Что побеждали его в войне, что не побеждали, в торговле выигрыша никакого. Африканские товары поставляет Карфаген, редкие лакомства из-за Моря Мрака — тоже Карфаген. В последние годы ещё и индийские товары начали приходить откуда-то с запада, и на них тоже наложил свою лапу Карфаген. А ведь ходит слух, что все товары из-за Моря Мрака, в том числе и индийские, Карфаген перекупает у ваших испанских купцов. Хорошо ли это, Гней Марций?

— У них давние торговые связи, — я пожал плечами, — Войны войнами, политика политикой, а торговля — торговлей. Таможенные сборы в портах и налоги в казну купцы вносят исправно, и ни у царя, ни у правительства нет законных оснований вмешиваться в их торговые дела.

— И вас даже не интересует, откуда у ваших испанских купцов драгоценнейшие товары из-за Моря Мрака?

— Так ведь они же всегда у них были. Просто сами купцы раньше жили в Гадесе, а теперь перебрались к нам, и на это царство Миликона уж точно не в обиде. А откуда — ну, ты же сам знаешь, Квинт Цецилий, как ревностно хранят финикийцы свои торговые тайны. А от того, что они сменили город своего проживания, разве изменился их характер и отношение к секретам своей профессии? Всё, что нам удалось узнать по крупицам, это то, что заокеанские товары им продают где-то в Море Мрака купцы какого-то никому из нас неизвестного народа. Говорят, будто бы встречаются они с ними вообще чуть ли не в открытом море. Это вряд ли, конечно. Скорее всего, есть какой-то неизвестный остров в Море Мрака, который эти перекупщики держат в строжайшей тайне, чтобы не лишиться своей прибыльной торговли. Ну так по тем ценам на эти товары их вполне можно понять. И я на их месте, имея такой источник дохода, тщательно оберегал бы его секрет от любых посторонних глаз и ушей. Не думаю, чтобы и ты на их месте поступал иначе. Какие тут к ним могут быть претензии?

— Это понятно, Гней Марций. А не могут ли это быть Острова Блаженных?

— Нет, тогда и мы бы знали. Скоро уже десять лет, как с Островами Блаженных торгуют и наши бастулоны, и за эти годы они давно бы уже обнаружили. А мы до сих пор так и продолжаем довольствоваться слухами и догадками. Не так давно мы прослышали, будто бы эти таинственные чужеземные купцы называют себя атлантами.

— Атлантами? — мой собеседник мигом сделал охотничью стойку, — Мой патрон как раз насчёт них и спрашивал. Он не объяснил мне всего, и я не понял, почему этого не может быть, но мой патрон — образованный человек, и ему виднее.

— Это у Платона — был такой греческий мудрец в Афинах.

— Да, патрон упоминал о нём, — оживился клиент Метеллов, — И ещё говорил про какую-то настолько древнюю страну, что даже самые глубокие старики совсем ничего о ней не помнят, про которую писал этот Платон. А вот почему он считает, что это выдумки Платона, этого я уже не понял. Мало ли, что могло быть в незапамятные времена?

— Платон писал об Атлантиде, которая якобы была большим островом посреди Моря Мрака, а якобы живший на нём народ называл себя атлантами и имел в те древние времена могущественное государство, владевшее доброй половиной всей Ойкумены. На них потом якобы разгневались боги и погрузили их остров на дно океана. Конечно, мы не знаем, как там было на самом деле. Подозрительны подробности в описании Платоном его Атлантиды и похожесть её государственного устройства на его идею об идеальном по его мнению государстве. Поэтому многие греки считают его рассказ об Атлантиде вымыслом, и если твой патрон того же мнения, мне нетрудно понять его.