Подготовка смены
Шрифт:
— Решили разыграть Транзименское озеро в миниатюре? — схохмил я.
— Ну да, если уж не переплюнуть Циклопа, так хотя бы спародировать близко к оригиналу, — мы снова рассмеялись, — У нас же людей оставалось меньше из-за отосланных пастушеским главнюком с добычей, а тут северная сторона дороги озером занята, так что не нужно по обе стороны рассредотачиваться.
— Это не то озеро, на котором латинский городок Габии? — спросил Хренио.
— Да, оно. Но Габии на его восточном берегу, а дорога-то идёт вдоль его южного берега, и мы устроили засаду в самом его начале. Мы тоже опасались, но главнюк заверил нас, что проблем не будет. Попросил только нас не шуметь большим громом, гранатой то бишь, раньше времени, пока не будут все готовы к отходу. В общем, работать из-за этого пришлось по тихому варианту, и вышло сложнее и нервознее.
— Охрана была посерьёзнее, чем у Матиена?
— Десяток конных в боевом снаряжении. Доверенные рабы или наёмники, с виду разведчик пастухов не разобрался, а у свежих трупов
— На этот-то хоть раз ты с репеллентом был? — подгребнул Васкес сына.
— Ну папа, когда же это я на одни и те же грабли наступал дважды? — отозвался Артар, — Волний поделился, да и понятно же, что озеро рядом, и у воды слепней полно, так что подготовились как следует.
— Тебе самому-то хватило? — спросил я своего.
— Знал бы заранее — взял бы ещё, конечно. Ну, немного осталось и нам — я-то на своих мог и защиту растянуть, так что Артару с его бойцами было нужнее. Выкрутились, короче. Но пастухов слепни жрали поедом, и уж как они терпели, хрен их знает. Особенно когда эти приблизились, и нельзя было выдать себя шлепком. Заныкались по местам, эти уже втянулись в дефиле и как поравнялись с нашими — ну, у нас порядок действий тот же, что и в тот раз. Двух передовых и двух задних конных завалили первым делом, шестеро в середине так и не поняли ни хрена, пока мы на них не переключились, так что и двоих из них уложить успели, но тут и они прочухались, и бабьё визг подняло. Один сюрприз нам такой преподнёс, что хоть стой, хоть падай. Ломанулся к югу прямо сквозь пастухов, они не ожидали такой наглости, и он прорвался, а у нас же лошади отведены подальше, чтобы ржанием засаду не спалили. Я ему два выстрела вдогон, лучники навесом, но хрен кто по нему попал, последний выстрел я уже чисто для порядка шмальнул — один хрен машинку перезаряжать. Перезаряжался уже на бегу — хрен же знает, куда он рванёт, так что Артар назад, я вперёд. Пастухи, хвала богам, собак спустить догадались, но лошадей подогнать хрен успели, так что я на своих двоих чешу, и судя по лаю псин, правильно угадал — этот ухарь явно в Габии намылился. Но местность-то пересечённая, а у него собаки на хвосте, и если лошадь нагребнётся, ему звизлец, порвут на хрен, и дорога ему нужна позарез. Оно так и вышло, и хвала богам, что я не стал подгона лошадей ждать, а побежал наперехват. Метров тридцать примерно — далековато, млять, для глушака, а я же ещё и запахавшийся, так что когда его вынесло на дорогу, я лихачить не стал, а завалил сперва лошадь, потом уж его. Ну, подранил, но тут собаки на него налетели пять штук, так что мне там делать и нехрен уже было, сами порвали его как зазевавшегося кошака, и орал он примерно так же. Тут пастухов двое верхом уже прискакали и с лошадью для меня, они занялись трупами, а я вернулся взад, но там уже и без меня всё заканчивалось.
— Меня немного раньше обратно вернули, когда уже стало ясно, что тот конный вперёд ушёл, так что я как раз успел вмешаться, чтобы самого Фурия Фила резать немного погодили, — продолжил Артар, — Слишком легко бы тогда сволочь отделалась. Пастухи как раз всех прикончили, кто защищать его пытался, всех остальных повязали и бабам самым визгливым по шее надавали. Жене только и дочкам Фила рты затыкать не стали — пусть и слышит, сволочь, а не только видит всё, что по его милости с ними происходит. Жаль вот, сынка евонного не разобрались и успели в стычке завалить, но хрен с ним, пастухи на его бабах оторвались достаточно для понимания всей глубины его неправоты. Ну, зубы уроду только вышибли, чтобы не орал как резаный раньше срока. Волний вернулся как раз когда с семейкой Фила уже заканчивали.
— Ага, зрелище было сильно на любителя, когда его младшую оборванцы во все дыхательные и пихательные отодрали, а потом собаками её затравили вместо того, чтобы, просто прирезать, — хмыкнул мой наследник, — Но урок-то всем этим сволочам на будущее должен же быть доходчивым? Хотели и самого Фила собаками порвать, но вспомнили про гнев богов. Лимонка же не использована, а не шуметь главнюк просил только до момента готовности к отходу. Пока пастухи мародёркой занимались, наши ноги ему только маслом полили и поджарили, а когда собрали всё, увязали и погрузили — ну, лимонку ему в жопу загнали, бечеву к кольцу, привязали к дереву, я подождал, как все отъедут подальше, ну и сам шенкелей коню, дёрнул бечеву, когда натянулась, а коню ещё шенкелей. Рвануло там, естественно, от души, а был ли он ещё жив, когда горело масло, которым наши его полили перед уходом, хрен его знает. Двинулись сперва на юг от дороги по тропе, свернули потом на параллельную к западу и пересекли сначала Пренестинскую, а затем Тибурскую дорогу на север. Там у пастухов ещё один потайной лагерь имелся. Из добычи мы взяли четверть примерно серебряной наличности с точностью на глазок, а всё
— Ну, у патрона насчёт Матиена услыхал о какой-то беде с ним в пути, — ответил я ему, — Но настолько невнятно, что я не уверен, о вашей ли работе речь или это приврали до кучи к слуху о пожаре и разграблении его домуса.
— Уже запалили?
— Да, в первой половине дня. Но люди Лысого Марка так и не раскололись, с их участием было дело или без них. Да и не столь важно. Главное, что разговоры правильные идут — о каре разгневанных богов. Назавтра, значит, надо заказывать бандюкам пожар и в домусе покойного Фурия Фила, — и мы все рассмеялись.
А насчёт плодотворной работы мой старший отпрыск абсолютно прав. Не самая приятная, согласен, особенно в отношении членов семей, персонально в шкодливых делах своих патерфамилиа не замешанных, но тут нужно, чтобы римские нобили усвоили урок и крепко зарубили себе на своих гордых орлиных носах, что на ихний произвол в испанских провинциях могут крепко осерчать боги, от кары которых не спасут ни блат, ни адвокаты, ни изгнание. Ну и какой смысл хапать в три горла, если ни с собой на тот свет тех денег не унесёшь, ни наследникам их не оставишь, потому как некому будет оставлять? Люди они все военные и собственной смерти не очень-то боятся, за плечами у них минимум десяток военных кампаний у каждого, кто до квестуры хотя бы дорос, и если судьбе ихняя гибель угодной окажется, то это судьба, от которой хрен уйдёшь, но на гибель всей своей семьи и на полное пресечение рода никто из них не подписывался. Теперь будут учитывать, что не только своя жизнь на кону поставлена, а к таким ставкам они едва ли готовы.
Квесторов ещё титиниевского и фуриевского надо будет бандюкам заказать, а то матиеновский пока только поплатился, а это разве справедливо? Пусть и начинающие магистраты зарубают себе на носу, что не везде можно злоупотреблять своим служебным положением, если на дальнейшую жизнь далеко идущие планы построены. Гром Юпитера и на эту шелупонь ещё тратить, много им чести будет, да и не наездишься же в Рим из-за каждого мелкого хапуги, но Рим — город большой, и гегемонов в нём полно, а достойная работа с достойным заработком в нём есть далеко не у всех, и криминогенная обстановка на римских улицах соответствующая. А триумвиры эти римские уголовно-пожарные разве везде поспеют? Особенно в первой половине дня, когда они отсыпаются после бессонной ночи. Загорится что-нибудь где-нибудь по нечаянности, а тушить-то окромя гегемонов и некому. А какие они помощники, если кто не в курсе, на Форуме поспрошайте, там только и разговоров, что о недавних случаях. И ходить по улицам осторожно надо, если уж богов прогневил, и семье нос из дому казать без крайней нужды не рекомендуется, а то всякое ведь на римских улицах случается и вечером, и ночью, и среди бела дня. Могут даже и в дом вломиться и натворить в нём, что захотят, если запоры слабые, а заступиться некому. Приличные люди с охраной ходят, но и она не всегда помогает. Беспредел, короче, и даже благочестивый квирит от него не застрахован, а уж кто богов прогневил — и подавно.
— Ну что, мы теперь обратно в лупанарий к девочкам? — спросил Артар.
— Однозначно, — подтвердил Хренио, — Вечером запой, ночью загул по бабам, а с утра похмелье. И потрудитесь напиться вечером так, чтобы с утра по вашим рожам любой встречный понял, что все эти дни вы пьянствовали, не просыхая. Утром, опохмелившись, вы спохватитесь, выйдете из запоя и приплетётесь сюда на полусогнутых получать от нас честно заслуженную вами взбучку за ваш безобразный загул. Все всё поняли? — и мы все лежмя легли от хохота.
Алиби у наших парней должно быть, конечно, не подлежащим ни малейшему сомнению. Это и хорошо, что замызганными явились с дороги — вот в таком виде они и прошмыгнут в лупанарий, а сопровождающие от Лысого Марка позаботятся о том, чтобы их не слишком многие увидели в пути, а привратник и вышибала лупанария не слишком свирепствовали с их дресс-контролем на входе с заднего двора. Купальня там в заведении хорошая, уж всяко не хуже будущих имперских терм, так что отмоются там хорошенько, побреются, эти шмотки в огонь, переоденутся в свои, в которых и официально заявились давеча с парадного входа, ну и с девочками договорятся между делом, когда и при каких обстоятельствах они обзавелись теми фингалами и ссадинами, которых не имели ранее. И снадобье Хренио им дал с собой такое, что после приёма внешний вид запойного алкаша гарантирован ещё дня на три, не меньше, а вина надо будет выпить просто для того, чтобы и запашок внешнему виду полностью соответствовал. Вы только взгляните, граждане, на эти честные похмельные рожи! Кто-нибудь из вас смог бы в таком состоянии не то, чтобы пошалить на Тибурской или Пренестинской дороге в полудне пути от Рима, а хотя бы уж просто доплестись туда, не свалившись и не заснув на обочине?