Подготовка смены
Шрифт:
— А сами никак? — поинтересовался я.
— Я спрашивала мужа, почтеннейший, и он сказал, что никак невозможно. Мало наших, кто не смирился, и на кого можно положиться, а тех черномазых, которые заодно с нашими, ещё меньше. Дикарей во много раз больше, и они все вооружены. У нас в городе издавна запрещено оружие на улице носить, если ты не на службе, так за нашими и следят строго. Можно носить нож или кинжал на поясе, да трость в руке, которая сойдёт кое-как, если что, за дубинку, а меч или копьё — нечего и думать. Сразу арестуют и отберут, и ещё очень повезёт, если только оштрафуют за нарушение запрета. Всем нашим, кто попадался, ещё и сверх штрафа деньги платить пришлось, чтобы только этим штрафом и закончилось дело. А черномазые спокойно ходят и с большими тесаками, и с копьями, и их черномазая стража нашего тирана не трогает. Как тут к выступлению подготовишься, когда
— А тренировки ополчения в городе разве не проводятся? — спросил Хренио.
— В последние годы — очень редко, и наших в нём никогда не собирают вместе, а всегда перемешивают с черномазыми. На одного всегда приходится несколько дикарей, от которых не отделаешься. Редко когда хотя бы двое или трое в одном десятке, а чтобы хотя бы пятеро — муж ни единого такого случая не помнит.
— А морских учений не проводят? — я вспомнил про ихние гаулы, архаичные для Лужи, но вполне адекватные для западноафриканского побережья, — В морских экипажах ваши финикийцы и близкие к ним черномазые разве не в большинстве? Если вы захватите флот, разве нельзя увести его в фактории ваших купцов о обосноваться в них?
— Муж обдумывал с друзьями и это, почтеннейший. Ну, захватили бы, а дальше что делать? Город мы нашими силами не захватим. Значит, надо забирать из него и семьи, чтобы тиран не расправился с ними, и куда их везти? Горгадцы не принимают, с ними был разговор, и они предупредили, что берут только тех, кого отбирают сами. Я ведь и сама в своё время хотела на Горгады уехать, но в невесты на вывоз меня не взяли, а на постыдное ремесло я не была согласна сама. И все наши семьи — из таких. И Агадир тоже не примет, как и другие финикийские города — выясняли через их купцов. Отговариваются, что своих девать некуда, но муж и его друзья подозревают, что договорились они с нашим тираном, чтобы не принимать беглецов от него. Остаются только в самом деле фактории на юге, но это же подворья для одного морского экипажа, и ни в одном не поместиться всем. Кругом такие же черномазые дикари, как и в Керне, только ещё и города нет, и защиты от них нет даже той, которую всё-таки даёт наш тиран. Разве хватит нас там на настоящую колонию? Муж с друзьями думали над тем, чтобы добиться от тирана уступок в обмен на возврат в город захваченного флота, но поняли, что не выйдет.
— Опасаетесь, что обманет? — предположил наш мент.
— Нет, в этом смысле он порядочен и данное слово сдержит. Иначе разве думали бы наши над таким вариантом? Но он слишком властолюбив, чтобы пойти на сделку. Он в Тингисе лучше новые суда закажет и в том же Агадире моряков на них наймёт и половину всей городской казны на это истратит, если придётся, но не будет ни о чём договариваться с зависящими от него людьми. Такой человек, и с этим ничего не поделать. А черномазые ещё сильнее рассвирепеют, и о возвращении в город придётся забыть раз и навсегда, даже если тиран и простит. Это же дикари, и если сама чёрная гвардия тирана дисциплину ещё признаёт и прощённых им не тронет, то прочие не очень-то послушаются, а они ведь для стражи свои, и от них она защищать не станет. И так-то безобразничают на улицах, а если в безнаказанности будут уверены, то распояшутся вконец.
— То есть, что хотят, то и творят при попустительстве соплеменников на службе охраны порядка? — резюмировал я.
— Почти, — подтвердила Тала, — В прошлом году они впятером изнасиловали дочь одного из богатейших купцов и члена городского Совета, так заводила компании оказался племянником начальника чёрной стражи, и его участие вообще замяли, назначили козлом отпущения другого хулигана без влиятельных родственников, и его всё-таки приговорили к распятию на кресте, а трёх остальных просто поколотили палками и отпустили. Нашим не особо жаль эту заносчивую фифу, но тут другое важно. Если с такими людьми начали так обходиться, то чего ожидать людям попроще? Хвала богам, нет запрета защищаться с оружием в своём доме и на своём дворе, поэтому в наши дворы эта черномазая шпана и не лезет, но на улицу вечером без крайней нужды лучше не выходить.
— А в их кварталах вообще хулиганят всё время? — поинтересовался Васькин.
— Не то слово, почтеннейший! Полный хаос! Есть переулки, куда и стража даже не суётся — убить могут. Напьются своего соргового пива до полного одурения, думать ни о каких последствиях уже не в состоянии, и что взбредёт в пьяную башку,
— Но друг друга-то они в своих разборках между бандами убивают? — спросил я.
— Ещё как, почтеннейший! Убийство раз в неделю — это я только жертвы считаю от простых драк и нападений на прохожих без их разборок, а если и их считать, то бывает, что и по пять трупов через два дня на третий. Но толку-то от этого? И из окрестностей на их место новые подтягиваются, и сами они плодятся, как тараканы. Если бы каждый день пятерых убивали — может, и кончились бы когда-нибудь. Жаль, что не каждый день такая радость. А другие города не вмешиваются, горгадцы всё думают, и неизвестно, что решат, и на что нам надеяться? Может, вы хотя бы тогда придёте и наведёте у нас порядок? Уже и к вашему царю мой муж обращался, но царь к почтеннейшему Фабрицию его отослал. Если муж почтеннейшего Фабриция не убедит, так может, вы его убедить поможете?
— Сложно это, Тала, — посетовал я, — Тут и политика очень непростая выходит, и не до войн сейчас нашему государству. Если бы вы, допустим, во главе Керны стояли как её законная власть, но не имея сил справиться с беспорядками от черномазых сами, у нас военной помощи попросили, это было бы другое дело. Но тогда ведь и с горгадцами у вас другой вышел бы разговор, верно? Помочь законной власти дружественного государства навести у себя законный порядок, если оно само не справляется и просит о помощи — это всегда все поймут правильно. А вот свергать её и свои порядки наводить — это выглядеть будет не очень хорошо. Нас могут неправильно понять те, с чьим мнением мы не можем не считаться. Тут надо думать, думать и думать, — мы с Хренио переглянулись и кивнули друг другу понимающе, — Но мы подумаем, можно ли тут что-то сделать…
В общем, нахреновертили там предки нынешних кернских фиников, а потомки теперь страдают и ищут, кто бы за ними говно ихнее разгрёб. К Ганнону Мореплавателю претензий нет. Он разве это замышлял? Будь колонизация широкомасштабной, а не такой разовой, понаехало бы туда фиников столько, что хватило бы на все возможные занятия и своих финикийских рук. Хрен бы тогда чего светило черномазым. Но Карфаген увлёкся и заигрался в великодержавие внутри Лужи, и ему стало не до дальних колоний, а Керна на отшибе была слишком мала для самодостаточности. А торговля с местными черномазыми шла бойкая и прибыльная, и зачем заниматься всем самим, когда всё недостающее можно купить на доходы от торговли? В том числе и рабов черномазых, дабы самим на тяжёлых работах не корячиться. Вождям соседним долго ли наловить и пригнать пленных в обмен на заморские ништяки? А там, где бери больше, кидай дальше, черномазый ничем не хуже финика. А чем он обезьянистее, тем угодливее в качестве слуги и в качестве наложницы. И подсели кернские финики на черномазых, а те ведь размножаться горазды, если жратвы хватает, и за три с лишним столетия, ясный хрен, размножились. А там, где размножаются банту, естественно, не может не образоваться очередной бантустан. Кернцы — уже в курсе.
И нам-то хрен бы с ними по большому-то счёту, но по мелочи резоны набегают. Во-первых, торговля с Сенегалом. Это делянка кернских фиников, и коль скоро бантустан её один хрен просрёт, то кому она достанется? Либо финикийские Агадир с Тингисом её к рукам приберут, либо наши. А там и золото, и ценные породы дерева, и слоновая кость, и все прочие африканские ништяки. А во-вторых, южнее Керны, но севернее Сенегала есть месторождение селитры у самого океанского берега. Я ведь упоминал про карту жрецов Амона? Так далеко их осведомлённость не простирается, и этого месторождения на ихней карте нет, как и всей этой страны, но нам оно известно и так — крупнейшее из ближайших.