Подкаменная Тунгуска
Шрифт:
— Эт-то понятно. Только почему мы с тобой в заднице?
— Потерпи. Генетики научатся выращивать ещё в утробе матери отдельно рабов и отдельно повелителей. Урождённый раб уже не станет бунтовать, а прирождённый властитель может не беспокоиться за сохранность своих капиталов. Весь мир будет принадлежать банкам. Все им будут должны, а они — никому.
— Красотища! А войны будут?
— Обязательно. Утилизировать снаряд в мирное время куда дороже, чем пульнуть его в тех,
– Война всех дурных побьёт.
— Нет! На войне гибнут самые умные, отважные и непокорные, поэтому — опасные. Собаки пошли от волков. Их приручали. Топили непокорных щенков, оставляли ласковых и угодливых. И хвостики у дворняжек завилась колечком — признак покорности. Так и новую породу людей выведут, верных и покорных хозяевам. Нужно только почаще устраивать всемирную бойню. Только так можно вывести новую породу людей.
ГЛАВА 10.0 НОВЫЙ ТАЛМУД ОТ ПОЛИТЭКОНОМИИ
Пурга не унималась. Прежде никто из них и не подумал бы, что можно по пятнадцать часов в сутки проводить за накрытым столом с выпивкой. Ни Шмонс, ни Ерофеич. Но попробовали, убедились — можно. Если иметь такую семижильную прислужницу, как Фёкла.
— А ты поздоровел и чуточку раздобрел за последнее время, Шманец. Тебе… того… больше никогда?
— А чём ты?
— Черти, спрашиваю тебе больше не являются?
— Нет, видения исчезли, припадки дрожи в руках и ногах прекратились.
— Выздоровкался, значицца.
— Хотелось бы надеяться. Психика уже в норме, сон спокойный, только физическая слабость не оставляет.
— Ну, это дай только первой травки дождаться — враз окрепнешь на весеннем солнышке!
— Лучше на берегу Индийского океана.
— И я не против буржуйской жизни. Я против маосталинистов. Они — тормоз для прогресса.
— Дурак же ты, мужик.
— А чо тута не так-то?
— А то, что за проклятыми маосталинистами будущее, а банки только тормозят прогресс и переводят всю планету на говно.
— Сам-то ты за границу к буржуям намылился.
— Тут уж причина природного свойства — у моей психики высокопримативный статус. По-другому жить не могу.
— Эт-та как понять тебя?
— Хищник я по духу. Присваиватель чужого. Не могу быть счастливым в равенстве с остальными.
— Первенствовать хочется?
— Не то. Я чувствую себя уютно при богатстве, если знаю, что где-то рядом ночует на улице бездомный нищий. Без этого мне счастья нет. Я себя полноценным человеком чувствую только при виде голодных попрошаек.
— То есть ты прямой садюга?
— Не берись судить о высоких материях, если ты в них не разбираешься. У меня психическая конституция такая.
— Если ты псих, то так и признай.
— Путать психологию с психопатологией может только необразованный мужлан, кем ты, собственно, и являешься.
— То ись не мово ума дело? Согласный. Только я и сам люблю посмеяться с нищедранцев, когда у меня карманы набиты деньгами. Значицца, Шманец, мы с тобой два сапога — пара.
— Уволь меня от таких сравнений. Ты мне не ровня, запомни. Это мы сейчас на равной ноге. А как китайскую границу перейдём, помни, что ты мой слуга и не более того. При мне рот будешь открывать только по моей команде. Обращаться только на вы и только по имени-отчеству.
— Бу-сделано, начальничек!
— Мы с тобой, мужик, — отмирающая ветвь гомо сапиенс. Рано или поздно победят древние пророчества и откровения. Человечество преобразится и стряхнёт с себя паразитов, вроде нас с тобой.
— Это скоро уже?
— Нет, ещё поборемся за выживание. Думали, нам поможет великий макро- и микроэкономист Энгель Марксад, в миру Эльмир Максудов, помесь киргиза и кореянки. Он написал фундаментальный труд «Как вести бизнес без прибыли. Новая экономика для русского народа безо всякой хрематистики».
— Хренотистика — это чаво?
— Хрематистика — наука об обогащении. Ну, как бы тебе это точнее сказать, накопление богатства как самоцель, как сверхзадача, как поклонение прибыли. А русским он предлагает отказаться от накопления богатств, а вернуться к прежней дикости, чтобы не было социальных конфликтов.
— По уму дело — так-то этот Энгель Марксад предлагает русским влезать в лапти, чтобы шлёпать по навозу.
— Ты правильно понял… Целых двадцать пять безбедных лет этот гений отбывал двенадцатичасовую каторгу за компьютерной клавиатурой на собственной вилле с бассейном во Флориде. Перелопатил горы финансово-экономической отчётности с помощью наёмных консалтинговых фирм и аудиторских компаний.
— И чо вышло-то?
— Смешал в одну кесю-месю невразумительные представления псевдотеоретиков разного толка от анархиста князя Кропоткина, сельского кооператора Чаянова, недорепрессированного царизмом недомарксиста Энгельгардта, кагэбиста Паршева и даже дельные соображения о сельских мельницах талмудиста Давида Бронштейна, то есть Троцкого-старшего. Потом слепил из этих «нераспущенных подонков», то есть нерастворимых осадков по-старому, экономическую теорию для построения русской крестьянской супердержавы в условиях страны, половина территории которой всегда стояла на вечной мерзлоте.