Подкаменный змей
Шрифт:
Одно Якова смущало: утихинские мужики сейчас промышляли хариуса и тайменя. Где же крылся тот прииск, что рыбаки на него не наткнулись? Или наткнулись, знали, как покойный Фёдор Ухов, помогали таинственному Волку, были в доле? По его расчётам выходило, что опасное предприятие недалеко от деревни было. Но тогда не сходились концы с концами.
Пару часов отшагали по камням, потом вдруг река разделилась на рукава, подкидывая и ответ, и новую загадку. Выходило, что прииск располагался на том протоке, куда рыбаки не заглядывали. Но Штольман рыбаком не был и угадать проток сам не мог. Подозвал урядника, тяжело пыхтящего
– Павел Степанович, где здесь рыбалка лучше?
Он давно уже бросил из себя немца изображать, дурное это было занятие. Всё равно не получалось толком. Надо думать, надворного советника Штольмана никто в розыск не объявлял. А если и было какое распоряжение, то пока от здешних мест до столиц известие дойдёт, он уже за тридевять земель будет. Что думал Егорьев по поводу его неожиданной метаморфозы, тоже как-то не волновало. Хотелось просто говорить по-русски и быть самим собой.
Сонный урядник враз преобразился. Был он жителем местным и края свои знал и любил.
– А вот там, аккурат! – махнул рукой в сторону широкого левого рукава, протекающего под высокой скальной стеной. – Там знатные плёсы: Подкорытов, Заломный. Там и хариус, и таймень. Ниже по течению тоже можно, но там баловство одно, - он досадливо махнул рукой. – Эх, жаль, удочки не взяли. Сейчас бы прошли по буловнику на ту сторону, после-то не с руки будет – глубоко.
– Потом, Павел Степанович, - остановил его Штольман. – Нас с вами другая рыбалка ждёт.
И решительно зашагал вдоль мелкого и узкого правого протока, отметив про себя, что буловником местные именуют окатанные валуны. В сапогах давно уже противно хлюпало, но другой дороги тут, похоже, нет.
Урядник пытался выразить недоумение, пришлось объяснить:
– Отрава по реке вниз сбегает, однако, не все, кто рыбу ест, в деревне померли. Значит, есть места, где вода чистая, и рыба не заражённая. Сами говорите, что большинство мужиков рыбачит на плёсах по левому рукаву. Стало быть, нам прииск искать на правом. Разумеете, о чём толкую?
– Разумею, - урядник на поверку оказался не таким тупым увальнем, как выглядел. Штольман даже начал симпатию к нему испытывать. – А скажите мне, господин немец, что за зараза такая по реке течёт?
– Этого я не знаю пока. Поглядеть надо. Похоже, что свинец или ртуть. Вроде, в золотодобыче применяют и то, и другое?
Урядник неуверенно пожал плечами. Как и Штольман, в рудном деле он был не силён.
– А сказка про Змея – она-то к чему?
Вот на это сыщик ответить, пожалуй, мог.
– Ну, судите сами. Золото артелью промышляют. Если уж бабы и детишки за сколько вёрст от прииска от яда мереть начали, можете представить, что на прииске творится? А как народ удержать, чтобы не разбежался? Сами говорите, люди там вольные, беглые. Кто же на добровольную каторгу пойдёт, когда ещё и смерть впереди маячит? А тут вам и сказка, что Змей непременно отметит того, кто смерти не убоится, до края дойдёт. Видать, потому и идет человек до края и за край, что надеется: именно его Змей наградит, золотом одарит. Понимаете?
Алчность, толкающую людей к злодеяниям, Штольман никогда не понимал. Был он страстен и азартен, рисковать умел и любил. Но играть в орлянку со смертью ради золота не стал бы никогда.
Вверх по бедному водой правому протоку шли ещё около часа. Не потому, что далеко было, просто дороги там не было вообще. Яков уже начал сомневаться в правильности выбора, когда река повернула вновь, и за излучиной открылась знакомая картина. Анна нарисовала всё очень точно: и булыжную отмель, и дробилку, и брошенный на берегу инвентарь. Людей видно не было, но Штольман всё же сделал уряднику знак и сам достал револьвер. Волчий прииск выглядел вымершим, но мало ли?
Две избушки, срубленные из добрых кедровых брёвен и крытые осокой, явно предназначались для жилья, но были ли там нынче люди, понять было невозможно. Никаких работ на тайном руднике не наблюдалось. Одно было очевидно: это именно рудник. Золото на нём не мыли в реке, а добывали каким-то способом из дроблёной руды.
У самого края поляны прилепилась ещё одна избушка, выглядевшая надёжнее остальных, хотя и совсем небольшая. И, вовсе неожиданно по летнему времени в избушке топилась печь. Впрочем, при ближайшем рассмотрении, избушка оказалась не избушкой, а скорее кузней: к широкой трубе снаружи были прилажены мехи. Впрочем, для кузни сооружение подозрительно плохо проветривалось, скорее, напротив, было закупорено наглухо. И массивная дверь была заложена снаружи солидным брусом.
Плавильня?
В молодости Яков вольнослушателем посещал лекции отделения естественных наук Петербургского университета. Но для того, чтобы понять, что здесь творилось, посещать следовало, пожалуй, горный институт. А в плавильню надо будет всё же заглянуть – понять, какой металл они используют для извлечения золота из руды. От этого зависит, чем лечить заболевших.
– Доктор на руднике есть? – тихо спросил Штольман у урядника.
– Есть, - поморщился Егорьев. – Да только он того… запойный.
Сыщик покачал головой:
– Ничего. Скоро протрезвеет.
По его разумению, невозможно было оставаться спокойным, зная, что змеева хворь собирает в лесу обильную жатву. Но урядник только пожал плечами. Поразительные нравы тут!
Сделав знак уряднику, сыщик двинулся к плавильне, и в тот же миг замер, услышав приближающиеся голоса. Со стороны реки шли, кажется, двое. Полицейские замерли, скрываясь в подлеске.
– … Устал я беса гнать, - прозвучал отчётливо осипший, досадливый бас. – Давеча Ваську закопали. Помнишь Ваську-то? От самых Катунских белков с нами шёл. Сколь народу на его глазах схоронили, а всё в Змея верил.
– Ну и земля ему пухом, - раздалось в ответ. Голос показался отчего-то знакомым. – Дураком жил, дураком и помер. Чего жалеть? Ты покуда не тяни, дело сворачивать надо. Кто не помер, сам кончай. Залётные в Утихе объявились, один, по всему, легавый, да не из местных. Еще и урядника с собой приволокли. Что здесь упромыслили – допаривай, и ходу отсюда.
– Дальше-то куда? – с непонятной тоской отозвался первый.
– А на Яркенд. Сказывают, там золото песошное есть. А нет песошного, так змеево будет. Дураки на нашу сказку и там сыщутся.