Подкидыш
Шрифт:
Герцог, которому хотелось побыть со своим кузеном наедине, предпринял небольшой стратегический маневр. Он заметил Тому, что наступило время, , когда он обычно ложится спать. Это оторвало мистера Мэмбла от его радужных мечтаний. Он сказал, что ему тоже нужно возвращаться в «Белую лошадь», но, кажется, колебался, не переехать ли ему завтра оттуда в «Пеликан». Перспектива соседства с мистером Мэмблом оказала на герцога такое сильное воздействие, что как только он проводил старшего Мэмбла до экипажа, а младшего до его спальни, он сказал своему кузену:
— Единственное,
— О, несомненно! — усмехнулся Гидеон. — Что за компании ты водишь, Адольф! Кстати интересно, как они уживутся с Ливерседжем?
— С Ливерседжем? — удивленно спросил герцог.
— Я не знал, что с ним делать, — объяснил Гидеон. — Поэтому оставил его в Чейни на попечение Рэгби.
— О, Гидеон, неужели ты привез этого жирного негодяя?
— Ну, так уж получилось, — ответил Гидеон. — Он ждет твоего суда, мой милый.
— Но я не хочу этого! — запротестовал герцог, явно встревоженный. — В самом деле, Гидеон, это очень неразумно с твоей стороны! У меня и без Ливерссджа забот хватает!
— Не смеши меня, — сказал Гидеон. — Ты ход представляешь себе, что он не только похитил тебя, но был вполне готов убить за соответствующую компенсацию?
— Да, ты мне об этом рассказывал. И хорошо еще, что я этого не знал, когда валялся там в погребе! А то от страха я не смог бы ничего придумать! Я думал что все, чего от меня хотят, это выкуп. Неужели Ливерседж действительно думал, что ты заплатишь за мое убийство? Забавный негодяй!
Гидеон посмотрел на него с лукавой улыбкой.
— Правильно ли я понял, что ты собираешься простить его?
— Ну а что же еще я могу сделать? — резонно спросил герцог. — Если я привлеку его к суду, представляешь, какая поднимется шумиха! Вот если бы тебя, Гидеон, заманили в ловушку самым дурацким образом и засадили в погреб, захотел бы ты, чтобы об этом узнал весь мир?
— Разумеется, я бы этого не захотел, но в то же время я, несомненно, хочу, чтобы подобных покушений больше не было.
— Ну, я же все-таки не такой болван, чтобы дважды попасться к ним на удочку! И кроме того, я сжй его дом, по-моему, он был у него единственный, забрал у него Белинду, так что, думаю, я достаточно его наказал. Тебе так не кажется?
— Знаешь, я, наверное, более мстителен, чем ты, Адольф, и поэтому мне так не кажется.
Герцог улыбнулся.
— Тебе он, конечно, ничего хорошего не сделал, но я не могу отделаться от ощущения, что он оказал мне большую услугу. Погоди, сейчас я расскажу тебе обо всех моих приключениях, и ты вынужден будешь согласиться, что если бы не Ливерседж, все вышло бы совсем по-другому. Нет, нет, было бы последней низостью привлекать его за это к суду! И кроме всего прочего, благодаря ему я вволю посмеялся. — Он лукаво посмотрел на своего кузена. — Если бы ты заставил его проводить себя к месту моего заточения, ты бы первый от души посмеялся.
— Возможно, — ответил Гидеон. — Но это ничего не меняет, мой мальчик! Ведь из-за того, что он дает нам повод для смеха, он не перестает быть негодяем. Если бы ты не написал мне из Бэлдока, я бы даже не знал, где тебя искать. И все могло бы выйти совсем не весело.
— Ничего подобного! — произнес герцог с обворожительной улыбкой. — Ты ведь не спасал меня из заточения, Гидеон! Я убежал оттуда сам! Ты даже не представляешь, насколько я вырос в собственных глазах! Ливерседж может быть свободен. Мне нужно подумать о гораздо более важных вещах.
Гидеон налил себе стакан портвейна и сел, вытянув вперед свои длинные ноги.
— Хорошо, пусть будет по-твоему! Но что все-таки с ним делать? У него, похоже, совсем не осталось денег, и он сообщил мне, что меньше всего хотел бы показываться в Бате. Так что я не удивлюсь, если от него будет не так-то легко отделаться. Он на все способен!
— Да пусть он найдет себе какое-нибудь применение в Чейни, пока я не придумаю, что с ним делать! — беззаботно ответил герцог. — Если я заставлю Мэмбла поехать туда с Томом, лишний слуга там не помешает. По-моему, из него получится отличный дворецкий.
При этих словах Гидеон поперхнулся портвейном и когда пришел в себя, заметил, что в словах его кузена есть доля истины, потому, что когда прошлой ночью он добрался до Рединга, Ливерседж удачно разыграл из себя камердинера.
— Несомненно, этим он хотел смягчить мое суровое сердце. Уверяю тебя, никто не мог бы быть бола усердным в разыскании твоих следов, Адольф, чем он. Фактически, благодаря ему мы в конце концов тебя обнаружили, потому что сколько бы мы ни спрашивали, никто не помнил молодого человека в оливково-зеленом пальто. А он стал расспрашивать о твоей спутнице, описывал ее в таких выражениях, что меня возникло непреодолимое желание с ней встретиться. И вот тогда отпали все сложности: эту леди никто не мог забыть!
— Нет, это действительно так! Она — очаровательная девушка! И ты обязательно ее увидишь, но помни, Гидеон, ни в коем случае не обещай ей пурпурного шелкового платья!
— Ну что ты, ни в коем случае, упаси меня Бог.
— Да, потому, что она куда угодно пойдет за тем, кто это сделает. О, Гидеон, я так рад, что ты приехал! — он снова наполнил бокалы и сел напротив своего кузена. — Я еще не успел выпутаться из одной истории, как уже влез в другую! Хэриет освободила меня вчера из тюрьмы, ты не поверишь, что за отвратительная у меня репутация в Хартфордшире!
— Отчего же не поверить? Ведь я искал тебя в Хитчине! Но начнем с начала, Джилли! Чувствую я, что этот молодой дурачок Мэтт вернется в Оксфорд хорошо отделанным! Ему полагается порка за то, что он втянул тебя в свои глупые проделки!
— Бедный Мэтт, он меня не во что ни втягивал: я сам себя втянул в эту историю. Каким образом ты-то оказался впутанным в это дело?
— Нитлбед вспомнил, что вы совещались с ним о чем-то в ночь перед тем, как ты исчез, и поехал за Мэттью. Я встретил их в Бэлдоке. Но это не столь важно теперь! Пожалуйста, продолжай свой рассказ!