Подкова для черепахи
Шрифт:
В коридоре крепости, ближе к выходу, сын Легендона пересёкся со стражниками, сопровождающими, по всей видимости, заключённого.
– О! – Отшиб ударил себя ладонью по лбу. – Ты же он!
– Вы его знаете? – стражники ощетинились, как дикие животные.
– Да, этот уважаемый работает на меня, – согласился Скуп.
– Точно! А я совсем забыл. – засмеялся Отшиб.
– Тогда мы вынуждены взять под стражу и вас, – они наставили пики на Скупа и Гакку.
– Думаю, вы вынуждены извиниться за задержание моего шпиона в тылу врага, – ответил Скуп. – А если хотите возразить, пройдёмте все вместе к королю и прервём его обед, который он будет рад отложить
Стражники задумались.
– У меня нет времени ждать, пока в ваших головах созреет ответ. Идёмте к королю и разберёмся.
– Постойте.
Отшиб был отпущен, стража сопроводила троих к вратам крепости и пожелала наилучшего дня.
Оказавшись на улицах города, Скуп быстро убедил Отшиба, что их договорённость ещё не закончилась, и работа не сделана. А значит, им есть что обсудить.
Кузнец и Искор лежали в своих кроватях. Квасунт опять стоял на подоконнике и в те моменты, когда не ворчал, молча наблюдал за жизнью узкой улочки под постоялым двором.
– Да, в тот раз недоля меня пожевала. Все ноги в шрамах, – посмеялся Кузнец. – Но были у нас с Пакой и другие походы. Вот, например, как-то отправились мы на задание в восточные стеногоры. Даватель был знатный скряга, но в этот раз на удивление предложил чрезмерную для его кошелька награду. Дни стояли холодные. Мерзлота лютая. А когда в Яме холод, вверх лучше вообще не соваться. Но у нас тогда не было ни питар в кармане, ни ума в голове. Пошли мы за жёнушкой и её похитителем. Первую надо было целиком вернуть, второго – в любом пригодном для опознания виде. И вот мы начали восхождение. В горах, знаешь ли, не каждый может ужиться. Наши стеногорцы не просто так всегда крепкими назывались.
– А ты тоже из стеногорцев? – поинтересовался Искор.
– Посмотри на него, кем ещё он может быть? Кривые ноги, здоровые руки, а посреди одно брюхо, – продолжая смотреть в окно, прошелестел Квасунт.
– Тебя не спрашивали, растопка! – Кузнец кивнул в сторону подоконника. – Да, так зовут народы, живущие в стеногорах. Мы немного отличаемся от тех, кто обитает на дне, хотя многие наши уже давно спустились и живут у подножья, но что-то осталось в наших жилах, что заставляет нас рождаться такими. Слушать будешь?
Искор кивнул.
– Пака, крепкий малый, нёсся впереди меня, и когда я взбирался наискось, он рвался вперёд по отвесному склону. Потом, правда, сидел и ждал, пока я его догоню, но он и не возражал. А вот я был против того, что он торопился. Так оно и вышло. Добрались мы до пещеры высоко в горах, где пятеро неотёсанных разбойников привязали молодую девку. Уговор был выждать немного, понять, что тут затевается, а потом, по ситуации, – бить да спасать или спасать да бежать. Награду давалец всё-таки за девчонку обещал, а не за разбойников. А у нас-то кишки не первый день выли от голода. Оказалось, эти пятеро были уверены, что, пролей они в той пещере кровь девчонки, их невидимый отец, у которого пять глаз, шесть рук и ещё много чего, позаботится о том, что они все дружно не будут ни голодать, ни бед знать до самой весны. Кажется, я первый засмеялся, а может, это и Пака был. Так или иначе, нас заметили, и пришлось нам папку их невидимого голодным оставить. Положили безумцев, не пролив ни капли крови. А когда собрались уже вниз спускаться, Пака решил на девицу впечатление произвести, и хвать её на руки. Начали спускаться, а он, дуралей, опять напрямик с горы попёр. Так и покатились они кубарем оба.
Кузнец засмеялся.
– Хотя грустно, конечно. Я напарника потерял, мужик – девку. Обругал меня и даже корки хлеба не дал.
Кузнец покачал головой. Искор, которому до определённого момента история нравилась, уже и не знал, как ему реагировать.
– Очень грустно, – в итоге сказал мальчишка.
– Да не очень. Дурак этот Пака! Я из-за него голодным остался. – Кузнец потянулся к столику за кувшином и отпил воды.
Искор хотел спросить Кузнеца, почему всё-таки он так относится к смерти. Даже когда говорит о своих бывших напарниках и приятелях. Потом он вспомнил, как Кузнец обычно отвечает на подобные вопросы, и решил отложить тему до того раза, когда поймёт, как воспринимать ответы героя.
– Опять думаешь, почему я так говорю о своих старых напарниках? – усмехнулся Кузнец, откинувшись назад на кровать и утирая свои усы.
– Как ты узнал? – мальчишка поднял голову и посмотрел на героя.
– Я рассказывал тебе о том, как важно беречь свои силы и думать наперёд. И к чему ошибки могут привести. Об этом ты подумал?
– Не успел.
– Вот и ответ.
– И всё-таки, насчёт Паки…
– Он остался героем для той маленькой деревушки, из которой пришёл. А я вспомнил его в своей истории. По-твоему, этого мало для таких, как мы?
Искор ничего не ответил.
В этот вечер они выходили только на ужин и на этот раз не встретили Скупа и Гакку. Искор справился у Адара, и оказалось, что они не появлялись. После плотного ужина Капюшон предложил прогуляться, но Кузнец сказал, что прогулки по лестнице и до комнаты хватит в самый раз.
Воин улёгся спать и оставил Искора с Квасунтом сидящими в одиночестве у окна. Книжка ждала нелепого или несчастного случая на улице, а мальчишка думал увидеть соседей, возвращающихся в таверну.
4: ТРИ ТОПОРА
Кузнец, к удивлению Искора, снова проснулся первым, и в это утро у него было достаточно сил для перепалки с Квасунтом.
– Думаю, я выразил мнение большинства, – эта фраза книги была первой, услышанной Искором.
– Что, всеми страницами проголосовал, да? – мальчишка открыл глаза и увидел Кузнеца, трясущего книгу перед собой.
– Я бы рад снизойти до твоего уровня диалога и начать драку, вот только мне нечем.
– Так воспользуйся своей великой силой! Не можешь? Потому что без пацана ты – ничто. Кучка бумаги, которую и при желании прочесть нельзя.
– Что у вас случилось? – Искор вскочил с кровати.
Кузнец переключился на мальчишку и кинул ему книгу. Утренняя реакция Искора была близка лишь к той, которой обладает мёртвая летадла 3 . Квасунт упал и по прошествии мига, непозволительно долгого для следующего замечания, сказал:
– Ау.
– Тебе больно? – удивился Искор.
– Я всего лишь хочу привлечь внимание к моим чувствам, которые тоже можно задеть. Даже если я не могу чувствовать боль, слова толстяка мне явно неприятны.
3
Летадла – квинтэссенция абсолютной красоты, виртуозности и скорости полёта. Эта птица вдохновила бардов на десятки песен. Наиболее популярными в столице в этом году являются “Любовь от луны до луны”, “Скорость не сбавляла – в озеро не попала” и “Перья перегрелись”. О трудах самоучей, вдохновлённых этой птицей, известно меньше, но жертв точно в разы больше.