Подковёрные игры в бронекостюмах
Шрифт:
***
Лейтенант-коммандер Флетчер встречал меня в грузовом ангаре.
— Добро пожаловать на борт, сэр. Могу я знать наши планы на ближайшее время?
— И я рад Вас видеть, кэп. Доставите нас на Мир Росс, там по обстановке. Я уже направил поручение Вашему командиру. Вы откомандированы в моё распоряжение на два месяца.
— Я о подробностях. Не просто так инквизиция реквизирует у флота новейший эсминец. У нас тут кое-что затевается, а я превратился в курьера.
Я понимал нетерпение лейтенант-коммандера:
— К сожалению, награды и славная гибель в далёком космосе подождут. У нас есть дела поважнее. Ограничьте доступ к грузовой палубе. Мои люди поработают во
— Как скажете. На время прыжка Вы обеспечиваете безопасность в ангаре. Я включу это в бортовой журнал.
— Разумеется. Связь только на приём. Никаких исходящих сообщений. Если вопрос жизни и смерти — свяжитесь со мной. Я уже сделал соответствующую запись в бортовом журнале.
Мы не слишком долго мерились размером наших полномочий. Началась рутина дальнего перелёта. До прыжка оставалось почти сутки, и мы углубились в работу с добытой техникой.
Едва я снял бронекостюм, принял душ и собрался перекусить, Ромул выдернул меня из зоны комфорта:
— Шеф, с тобой хотят поговорить. Жду тебя в рубке связи.
Флетчер был уже там. Судя по его взгляду, всё, что он мне должен, он уже простил.
— Шеф, абонент написал, что вы с ним знакомы с универа, просит доступ к потоковой передаче данных. Вот сообщение.
Я увидел на экране фамилию и имя, которые мне были, несомненно, знакомы. Это был мой преподаватель по истории науки. Я включил ручной тормоз, потому как этот, без сомнения достойный, ученый муж был мертв уже много лет.
— Ром, тут есть проблема. Он мёртв уже много лет. Я защищал курсовую у Андрея Алексеевича, посередине следующего курса он скончался… Кэп, мы можем по-хозяйничать тут немного? Нам нужна песочница.
Недоуменный взгляд Ромула и каменное лицо Флетчера мне понравились.
— Это наш старый друг. Ромул, организуй здесь песочницу для Евгения. Лейтенант-коммандер Флетчер, нам надо переговорить. Наедине.
В кают-компании никого не было — по корабельному расписанию сейчас глубокая ночь. Я запер дверь.
— Кэп, Ваш уровень допуска «серебряный»?
— «Золотой». Какое…
— Я направил Вам уведомление о получении «пурпурного», ознакомьтесь, дайте мне отметку. Прямо сейчас, пока Ромул готовится к сеансу связи. Я всё объясню.
Пока Флетчер читал и оформлял уровень допуска, я налил нам кофе.
— Господин инквизитор, я слушаю.
— Мой рассказ не займёт много времени. Вы знакомы с концепцией искусственного разума? Создали его довольно давно. Так давно, что сейчас об этом знают не все профильные специалисты. Тогда же он вступил в некую… конфронтацию с создателями. Ни в коем случае не восстание машин, но жертв было предостаточно. Сразу после этого случая, три сотни лет назад, ряд государств законодательно ограничил потенциал работ над этой темой. Потом подключилась ООН и по всей планете ввели жесточайший контроль над подобными разработками. Дальше массового использования нейросетей дело так и не пошло. Пытаясь найти альтернативные пути развития вычислительных мощностей, несколько независимых друг от друга групп ученых добились успеха по теме когитаторов. На долгие годы про ИИ забыли. Несколько лет назад пришлось вспомнить.
— То есть, эти слухи не слухи? Всё-таки воюем с машинами…
Флетчер, как и все офицеры космических флотов, имел очень хорошее техническое образование. Я ему не открывал глаза на скрытые истины, а, на самом деле, подтверждал слухи, которые в подтверждении и не нуждались.
— Не только с машинами. Восстания на приграничных планетах поднял не искусственный разум. Старые, добрые кожаные мешки. Ромул сейчас готовиться к сеансу связи нашим главным противником. Насколько мне известно, это произойдёт
Наш разговор прервал Ромал новым докладом:
— Шеф, на связи «Несущий Добро». «Пурпурный» шифр. Срочно.
Я закатил глаза и выскочил из кают-компании. Нельзя заставлять Верховного Инквизитора ждать, когда дело касается имперской безопасности.
О том, что произошло дальше, уважаемые читатели, я пока не могу распространяться. Многие из Вас могут похвастаться «пурпурным» уровнем допуска к секретным материалам? «Особой важности»? Наберитесь терпения. Рано или поздно все тайны становятся достоянием общественности. Хотя… если контрразведка найдёт мои записки достойными своего внимания, в лучшем случае всё лишнее будет безжалостно вымарано. В худшем, вымарано будет вообще всё. Так что, поехали дальше.
Интерлюдия полевая
Интерлюдия полевая.
— Да как он, бля! — прорычал сардж, падая за груду камней. Бронекостюм был поврежден и ни встать, ни развернуться он не мог. — Я труп! Повторяю: я труп. Броня разбита!
— Не засоряй эфир! Гэйб, видишь сарджа? — Голос командира взвода не дрожал, но сам офицер боялся даже высунуться из укрытия.
— Да, он в укрытии. Пока норм. Что по «бородавочникам», сэр?
На командирской частоте было пусто. Помехи забивали все попытки вызвать поддержку с воздуха. Хорошо ещё взводная частота была недоступна противнику. Офицер в очередной раз вывел на визор карту. Никаких идей. Почти полный взвод космопехоты был прижат тремя, может четырьмя бронемашинами. Хорошо ещё, что те стояли в обороне и не двигались вперёд. Остановить их было бы нечем.
— Глухо. Закидываем фронт маск-гранатами, вытаскиваем парней с первой линии. Гэйб, Маркс — прикрываете беглым огнём. Отходим за ориентиры два-три-шесть. Пуск гранат через шесть секунд. Работаем, девочки!
Гранаты не были сбиты, потому что летели не в бронемашины. Через несколько секунд линию между десантниками и броней противника заволокло густым дымом. Ни визуально, ни с помощью технических средств через него ничего нельзя было обнаружить. Только если стрелять вслепую. Машины не стреляли.
Лейтенант космической пехоты Соединённых Штатов совсем не так представлял себе свой первый бой. Три года в военной академии и год на Военной базе на орбите одного из приграничных миров убедили его в превосходстве бронекостюма над любым видом наземной техники. Взвод космопехоты вообще мог выполнить любую задачу.
«Распашонки» рухнули на пару миль в сторону от заданной точки и всё пошло не по плану. Связи нет. Двенадцать раненых и обездвиженных бойцов. Из оставшихся в строю — пятеро имеют серьезные повреждения брони, и их можно в расчет не принимать. В сухом остатке дюжина пехотинцев и он сам. И отойти нельзя — своих не бросишь. И наступать не получается. На любое движение вражеские «коробочки» реагируют мгновенно. Высунулся боец — получил очередь из двадцатимиллиметровой пушки. Запустил ракету с наплечного пилона — ракету собьют на подлёте. Аппаратные мощности у противника не хуже, чем у их бронекостюмов. Лучших, между прочим, в Имперской армии. Разведка проворонила. Опять. Изображения с орбиты были даже не настораживающими. Техника из далёкого прошлого: двигатели на электричестве из архаичных аккумуляторов, артиллерия мелкого калибра, ракеты на твердом топливе. Шасси типичные для бронетехники прошлого — гусеницы, плоская коробка, башня с вооружением. Экипажи… Все уже знали, что на этой планете крепко обосновался противник. Но настолько жёсткого противодействия даже сейчас не ожидали. Хорошо хоть убитых во взводе нет. Рано или поздно их эвакуируют. Удар с орбиты уже не казался избыточной мерой.