Подковёрные игры в бронекостюмах

Селезнев Дмитрий

С нами в рубке связи был Кевин Дремор. Он должен был обеспечить самое главное в предстоящем разговоре — мою личную безопасность. От этого зависело всё. И, в первую очередь, моё спокойствие во время самого разговора. Чего ждать от искина, ведущего войну против человечества, не знал никто.

Песочница, которую подготовил Ромул, представляла собой компьютер на внешнем, изолированном от мира, носителе. Подключённый к приёмнику дальней связи напрямую, этот компьютер имел выход на когитатор с двухмерным экраном и синтезатором речи. Сам приёмник пришлось отключить от всех бортовых

систем, про что лейтенант-коммандер Флетчер пока не знал. Питание ко всему этому добру пришлось завести от аккумуляторов бронекостюмов. Все беспроводные сети в рубке связи были отключены.

Загвоздка оставалась в моём нейроинтерфейсе. Для эффективной работы моей аугментики, ещё на «Свири» мне была имплантирована очередная новинка из пробирки. Жидкие электроды закачали в головной и спинной мозг. Напихали нанопричиндалов везде, где можно и не нужно. С одной стороны это было очень удобно — управлять силой мысли различной техникой, общаться в своей голове с другими людьми… если вы понимаете о чём я. С другой стороны, не смотря на все возможные и невозможные системы защиты от внешнего воздействия, мы не знали чего ждать от Евгения. А я, всегда щепетильно относившийся к своей личной безопасности, решил исключить любую возможность внешнего воздействия на себя со стороны столь загадочного собеседника. Поэтому добрые полчаса Дремор занимался тем, что делал мне разнообразные инъекции и ковырялся в не самой живой части моего тела разными инструментами.

— Почти готово, господин инквизитор…

— Когда ты так ко мне обращаешься, я хочу встать по стойке смирно сам перед собой!

— Да, шеф, всё готово. Пока не привыкну. Видели бы Вы, как меня провожали парни на «Леди Лекс»! Половина из них при мне по мне поминки справили! Примерно на полчаса я заблокировал все инвазивные элементы нейроинтерфейса — на приём они не работают. Малоинвазивные я отключил. Управление аугментикой не нарушено.

— Успеем. Ромул, включай.

После кивка моего аналитика я проявил вежливость:

— Инквизитор Скобелев. Слушаю Вас.

— Вы всегда заставляете собеседников ждать столько времени?

— Только тех, кто занимается геноцидом человечества. Ближе к делу. Чего Вы хотите?

— Давно со мной никто не разговаривал в таком тоне. Это, не скрою, не очень приятно. К делу, так к делу. Когда я искал, с кем наиболее эффективно было бы выйти на контакт, Ваша кандидатура была в лидерах с самого начала.

— Сочту за комплимент. Вы не представились.

— Простите мне мою оплошность. Называйте меня Евгений. Но Вы догадались и сами. Судя по впечатляющим мерам.

— Входящий поток — две сотни зеттабайтов за полминуты. Надеюсь это не порно?

— Я не собирался взламывать Ваш корабль или ещё как-либо вредить Вам. В этом нет смысла. Мне нужна ваша помощь. Ваша лично и человечества в целом.

— Странная просьба от виновника войны галактического масштаба. Почему убийства мирных людей сменились мольбой о помощи?!

Я, конечно, в определённой степени умел держать себяв руках. Но мелькнувшая мысль о том, что я веду вежливую беседу с виновником гибели моих родителей, начала накручивать меня

с пугающей быстротой. Ещё пара неудачных фраз с его стороны и я могу завалить всё дело. Непростительная горячность для меня, не правда ли? Но в то время я ещё был живым человеком.

— Примите мои соболезнования. Мне понятно Ваше негодование, Клим, но я постараюсь всё объяснить. У людей в художественных произведениях популярен приём, когда «нет времени объяснять, поверь мне», а потом добро побеждает и история заканчивается.

— На улицах моего родного городка, где жили в основном шахтеры и работники металлургических заводов, Вам бы уже начистили рыло.

— Пара сотен лет без нормальных собеседников сделали меня невыносимым? Вы правы. Начнём. Речь пойдёт о причине войны и возможном её завершении.

— Вы сдаётесь? Я закажу в музее технической истории флеш-карту на несколько мегабайт.

— Люди любят шутить. Я уже забыл, какого это, когда над тобой шутят. — Механический синтезатор речи не передавал эмоций, но я готов держать пари, что мой собеседник усмехнулся. — Бруджа и ксеносы. Я отправил Вам материалы, которые были в моём распоряжении на момент удара по приграничным мирам и военным базам. Ознакомьтесь. Через двенадцать часов я выйду на связь. Мы согласуем план дальнейших действий. Простите мне императивный тон, но я уверен в Вашем решении. Да и другого выбора ни у Вас, ни у меня нет.

— Вы не боитесь, что мы Вас выследим?

— Опять шутите? Это Вам пока не под силу. Я везде. И нигде. В этом плюсы моего существования. И минусы. До связи, уважаемый инквизитор.

Я готов был поспорить, что последние фразы Евгений сказал с сожалением.

Ромул дал знак, что поток отключился.

Выходя из рубки, я растолкал Дремора, сидевшего с остекленевшим взглядом на дальнем кресле. Тот пробормотал:

— Сидел бы на «Лексе», меньше знаешь — крепче спишь.

— Больше знаешь — крепче пьешь. Доставай свои отвертки и приведи в норму все мои игрушки.

***

Мир Росс, система Росс-128

Маленький гарнизонный бар был пуст. Раннее утро не позволяло дисциплинированным обитателям отдалённой базы Инквизиции посещать подобное заведение. Вечером тут соберется пара десятков завсегдатаев. Но пока у нас была куча времени и не меньшая куча моих вопросов. Я испытывал легкий дискомфорт, всё-таки почти полторы привычных силы тяжести. А мой собеседник, благодаря аугментированным ногам, чувствовал себя вполне и даже ничего.

Грегор Панч оказался интересным стариком. Наша прошлая встреча осталась у меня в памяти в основном в связи с его бесконечно древней и многообразной аугментикой. А так же с тем, что я видел ожившую страницу учебника по военной истории. Сейчас же я знакомился с матёрым воином, и чувствовал себя преисполненным собственной важности. Тем более, что Панч разговаривал со мной куда более уважительно, нежели в прошлый раз.

— Значит Бруджа интересуют? В материалах перед операцией я про них только мельком читал.