Подкрутка
Шрифт:
Если Спринг-Лейк напоминал старое доброе кино, то Спринг-Лейк-Хайтс лежал скорее на другом конце спектра. Трущоб здесь, правда, не было. Район, где жила Реннарт, представлял собой нечто вроде пригорода с типовой застройкой и выглядел чем-то средним между стоянкой для жилых автоприцепов и домиком в колониальном стиле образца 1967 года. Настоящая Америка.
Майрон постучал в дверь. Женщина настежь открыла дверь с противомоскитной сеткой. Ее приветливую улыбку несколько портил зловещий крючок носа. Волосы
– Привет! – воскликнул Майрон.
– Вы из «Береговой звезды»?
– Совершенно верно. – Майрон протянул руку. – Меня зовут Берни Уорли.
Хитроумный Болитар.
– Вы как раз вовремя, – заметила Фрэнсин. – Я только что закончила новую работу.
Мебель в гостиной не имела пластикового покрытия, о чем можно было сожалеть. В углу стоял блекло-зеленый диван. Темно-бордовое кресло – настоящий баркалаунджер – кто-то залатал с помощью клейкой ленты. Из напольного телевизора росли кроличьи уши антенны. На стене аккуратно висели декоративные тарелки, которые Майрон встречал в журнале «Парад».
– Моя студия дальше, – объяснила Фрэнсин.
Она провела Майрона в большую комнату с кухонным уголком – скудно обставленное помещение с белыми стенами. Посредине стоял диван с торчавшей из него пружиной. К нему приставлен простой стул. Тут же лежал свернутый в рулон ковер. Сверху накинуто что-то вроде одеяла с треугольным узором. Вдоль стены тянулись четыре мусорных корзины, вытащенных из ванной комнаты. Майрон подумал, что, наверное, в доме протекли трубы.
Он ждал, когда хозяйка предложит ему присесть. Фрэнсин не предложила. Вместо этого она остановилась с ним в дверях и спросила:
– Ну?
Майрон улыбнулся, чувствуя, что его мозг заклинило где-то между идиотским ответом: «Что – ну?» – и растерянными догадками, а что, черт возьми, она имеет в виду. Он застыл с ухмылкой телеведущего, ждущего, когда наконец в эфир дадут рекламу.
– Вам нравится? – спросила Фрэнсин.
– Угу.
– Я понимаю, это не для всех.
– Хм-м…
Агент Болитар и его остроумные реплики.
Минуту она смотрела ему в лицо. Он из последних сил держал улыбку.
– Вы не знакомы с художественной инсталляцией, верно?
Майрон пожал плечами:
– Ну да. – Колесики в мозгу начали тихо вращаться. – Обычно я не занимаюсь этой рубрикой. На самом деле я пишу о спорте. Это моя тема. – Тема. Не забывать про журналистский жаргон. – Но Таня – мой босс – решила, что кто-то должен написать в колонку «Стиль жизни». А когда Дженнифер заболела, работа досталась мне. Мы хотим написать о местных художниках – живописцах, скульпторах… – Он не мог вспомнить, какие еще бывают художники, и замолчал. – В общем, будет неплохо, если вы объясните, в чем заключается ваша работа.
– Мое творчество посвящено пространству и концепциям. Его цель – создание атмосферы.
Майрон кивнул:
– Понимаю.
– Я не занимаюсь живописью в классическом смысле. Мои замыслы идут гораздо дальше. Это новая эволюционная ступень искусства.
– Ясно.
– В этой инсталляции все имеет смысл. Место, где я поставила диван. Текстура ковра. Цвет стен. То, как солнце падает в комнату из окон. Все вместе создает особенный настрой.
О Боже! Майрон указал на «произведение искусства»:
– И как продаются такие веши?
Женщина нахмурилась:
– Они не продаются.
– Простите?
– Искусство не имеет отношения к деньгам, мистер Уорли. Настоящие художники не думают о стоимости своих произведений. Только поденщики заботятся об этом.
Ну да, поденщики вроде Микеланджело и Леонардо да Винчи.
– Но что вы с этим делаете? – поинтересовался Майрон. – Просто оставляете все так в комнате?
– Нет. Меняю композицию. Включаю в нее новые предметы.
– А старое исчезает?
Фрэнсин покачала головой:
– Искусство не должно быть застывшим. Наша жизнь не вечна. Работы художника так же динамичны, как реальность.
Вот как.
– Как называется данное направление?
– Искусство инсталляции. Но мы не любим вешать ярлыки.
– Как давно вы занимаетесь… э-э-э… инсталляциями?
– Я два года обучалась в Нью-Йоркском институте искусств.
Майрон постарался сохранить невозмутимый вид.
– А что, для этого надо обучаться?
– Да. Это очень престижная программа.
Ага, не меньше, чем курсы по ремонту телевизоров.
Они вернулись в гостиную, и Майрон сел на диван. Мягкий. Тоже может быть искусством. Он подождал, когда ему предложат печенье. Тоже может оказаться искусством.
– Вам не очень понравилось?
Майрон пожал плечами:
– Ну, если бы вы добавили покерный стол и боксерские перчатки…
Женщина засмеялась. Мистер Скромник выдает очередную шутку.
– Спасибо за честность, – произнесла она.
– Давайте сменим тему, – предложил Майрон. – Как насчет личной жизни Фрэнсин Реннарт?
Агент Болитар вышел на тропу войны.
Она нахмурилась и проговорила:
– Ладно, спрашивайте.
– Вы замужем?
– Нет. – Ответ прозвучал как захлопнувшаяся дверь.
– В разводе?
– Нет.
Агент Болитар в восторге от коротких реплик.
– Очевидно, детей тоже нет.
– Есть сын.
– Сколько ему?
– Семнадцать. Зовут Ларри.
Всего на год старше Чэда Колдрена. Интересно.
– Ларри Реннарт?
– Да.
– В какую он ходит школу?
– В Манаскуан-Хай, это рядом. Скоро закончит последний класс.