Подлеморье. Книга 1
Шрифт:
Бургут храпел, упирался, не желал идти.
«Значит, где-то недалеко эти ублюдки черных сучек…
Что же делать?.. — Глаза Волчонка радостно сверкнули. — След сохача свежий… Кал еще не замерз… далеко не ушел… Я его упромыслю… Белые прибегут на выстрел… Изжарю шашлык… буду угощать, обману и уведу в сторону… А там Ванфед подоспеет со своими».
Волчонок вскочил на Бургута и поехал по следам зверя.
Сохатый пересек ложе ключа, направился вверх по крутому склону горы, на освещенную солнцем сосновую гриву.
«Зверь пошел на полуденную сторону горы… там растет горный тальник… Сейчас зверь ест тонкие побеги. Богиня Бугады, помоги упромыслить этого звездоглазого. Удачный промысел твоего Волчонка поможет спасти жизнь людям».
С этими мыслями охотник поднялся на взлобок, оставил Бургута и стал скрадывать зверя. У огромной, раскидистой сосны, среди редколесья, где преобладал осинник, Волчонок заметил сохатого. Вот он чуть пошевелился, и зоркий охотник разглядел массивную, губастую голову зверя.
— Вот где мой звездоглазый! — прошептал он. Определил расстояние, крепче укрепив подсошки берданки, прицелился и нажал на спусковой крючок.
Еще не развеяло пороховой дым, к нему подбежал Бургут. Конь, повернув голову в сторону ключа, тревожно насторожился.
Волчонку стало все понятно. Он подошел к подстреленному зверю, перерезав горло, выпустил кровь и начал свежевать. Работает, а сам нет-нет да взглянет в сторону ключа.
Только успел снять шкуру, послышался треск сухих сучьев, надрывный кашель и проклятья.
Из-за деревьев выехало человек десять вооруженных людей. На плечах одного из них — помятые погоны с маленькими звездочками.
«Вот они, собаки!»
К Волчонку подъехал офицер.
— С промыслом, охотник!
— Басиба!.. Басиба!.. Бери, господина короший! Шашлык жарить нада!.. Чипко ладна!
— Это можно!
У Волчонка на душе злобно. Так и стоит перед ним Кешка. Да и с Цицик неизвестно чем кончилось. «И вот из-за кого! Из-за этих гадов! Ну, погодите. Будете помнить Волчонка. Волчонок теперь не прежний дурачок!»
— Бери, бери! Твой короший, мой тоже короший, — Волчонок низко кланялся, пряча от офицера глаза.
— А хороший ли?.. Может, партизан?
Волчонок пожал плечами.
— Эта какой зверь?
Офицер захохотал. Ему вторили солдаты.
— «Зверь»!.. Красный, вот какой! Ха-ха-ха!
Офицер внезапно смолк.
— Места по тайге знаешь, это ясно. Ты, тунгус, нас выведешь в Читу. Я хорошо заплачу.
Волчонок впервые взглянул на офицера. И растерялся. Перед ним стоял совсем молодой человек, очень похожий на Кешку Мельникова, — те же голубые глаза, и в них доброта.
— Мала-мала знай, — тихо сказал Волчонок. — Чита — город водить буду. Ты мине хороший ружье давай. — Теперь Волчонку стало совсем нехорошо. Вдруг резко вспомнил, как убили Кешку. Опустил голову.
— Ружье дам на выбор. Только укажи нам путь.
Пока разговаривали Волчонок с офицером, беляки разрубили тушу зверя и навьючили на двух лошадей.
— Шевелись быстрей! — весело кричал офицер.
Конники, на своих тощих лошадках, волчьей цепочкой растянулись по тропе и пустились вниз по ключу.
Повалил снег, налетел сивер. Кое-где валились подгнившие престарелые деревья.
Не проехали и версту, Магдауль услышал гул многочисленных голосов. Внизу, в широком распадке, заросшем красным ерником, шел дым от костров. Человек сто солдат готовили себе пищу.
По запаху Волчонок определил, что варевом у беляков служит конское мясо. Некоторые уже сняли с огня свои котелки и жадно глотали полусырую, кровянистую конину.
…Три дня Волчонок водил беляков по таким гиблым местам, что посдыхали кони, а люди обессилели и не могли уже дальше двигаться. Они запросили отдыха.
Офицер был доверчив, как ребенок. Он только грустно бурчал: «Скорей бы вырваться». И ни на шаг не отходил от Волчонка. Волчонок не смотрел на офицера. Он рассказывал ему о повадках зверя, как скрадывать медведя. А перед его глазами стоял живой Кешка, который давным-давно в Маршаловской избушке так просил взять его на медведя.
Офицер привязался:
— Еще расскажи что-нибудь. Уж больно ты красочно все рисуешь. Будто сам побывал.
У Волчонка на душе мрачно. «Смотри-ка, сам дите совсем. Небось заставили тебя… Безобидный какой. Ве-ерит!» Невольная жалость к молоденькому офицеру мучила Волчонка.
— Ты, начальня, пошто тайгу воевать ходишь?.. Сиди дома… девку люби… — раздумчиво сказал он.
Офицер смешливо выпятил нижнюю губу, посуровел, глаза сделались колючими, а лицо жестоким. Сходства с Кешкой как не бывало!
— И у вас развелось большевиков, как нерезаных собак… Вот мы и душим их… Только попадись!
Волчонок вздрогнул. «Войдут в деревню — всех раненых убьют… А ведь в тайге, как слепые щенята тычутся…» Уже с ненавистью оглядел офицера, но тот не заметил — разглагольствовал о своих планах на будущее, когда белые победят большевиков.
«Тайга — моя. Не вам ходить по ней!» — жестко подумал Волчонок.
Теперь он шел уверенно. Непонятно откуда навалилось спокойствие. Он приглядывался к деревьям, к острым, сияющим высоко под небом гольцам.
Вдруг остановился.
Волчонку понравилось место. С двух сторон крутые скалистые гольцы с огромными карнизами спрессовавшегося снега, а широкое дно ущелья когда-то обгорело и покрыто голыми сухими деревьями. Случись обвал, здесь не спасешься.
— Вот где табор делать будим. Отдых.