Подлинная история баскервильского чудовища
Шрифт:
– И что же?
– спросил Ватсон.
– По-моему, всё ясно.
– Посмотрим-посмотрим, - сказал Холмс.
– Я, как сыщик, задаюсь тем же простым вопросом, которым задался и Господь. Где Авель? Иными словами, где труп?
– Ну… наверное, он его закопал, - ответил Ватсон.
– Там же сказано, что голос крови вопиял от земли.
– Крови, Ватсон, крови! Конечно, не при всяком убийстве проливается кровь. Например, при быстром удушении рояльной струной. Или вот ещё: я знавал женщину, имевшую привычку убивать заострённой шпилькой, смоченной тропическим ядом: никаких следов, никакого кровотечения. Но в данном случае кровь пролилась, это несомненно. Иудеи считают, что Каин убил Авеля топором или камнем, христианские богословы, во всяком случае, согласны с тем, что смерть произошла с пролитием крови, как сказал мне один весьма просвещённый и в высшей степени нравственный аристократ, в ранней молодости убивший двух родных братьев…
– Холмс! Ваш сарказм невыносим. Назвать убийцу гуманным и просвещённым, даже в шутку…
– Обстоятельства, Ватсон. Некогда он принимал участие в известных событиях в Южной Африке. Его братья были колонистами, а он сохранил верность короне… Трагедия, достойная античных времён.
– Н-да, - вздохнул доктор, - кажется, я поторопился с выводами. Но вы меня спровоцировали. Так что же случилось с Каином?
– Нет, что случилось с Авелем? Где был труп? И почему Господь спрашивал Каина - «где Авель, брат твой?»
– Очевидно, Каин закопал тело.
– Нет. В словах Творца была жестокая ирония. Он-то знал, где именно находится Авель, именно поэтому и был задан этот вопрос. Что ответил Каин?
– Он сказал, что не сторож брату.
– Очень интересное место, кстати сказать. В те времена частной собственности не существовало, сторожить было, в сущности, нечего. Кроме одного: стада. Сторож в те времена - это синоним слова «пастух». А что мы делаем с овцами? В конечном итоге?
Ватсон съёжился в кресле.
– Поэтому-то, - Холмс поднял палец, - и не осталось тела. Кроме костей, переломанных и похожих на все прочие кости. Но к Господу возопила кровь, пролитая на землю во время убийства, а также и во время отвратительного пиршества…
– Пощадите, Холмс! Вы хотите сказать, что человеческая история началась с каннибализма?!
– Не будем также забывать о мотиве, - продолжал Холмс как ни в чём не бывало.
– Авель был любим Богом, а Каин - нет. Чего мог возжелать Каин, с его первобытным сознанием? Самому стать Авелем. В самом прямом смысле. С другой стороны, именно Авель первым начал убивать живые существа, как пастух - во всяком случае, для жертвоприношения он зарезал овцу. Каина это могло навести на мысль, что принесение в жертву живого угодно Богу в большей степени, чем бескровная жертва… Кстати, если так, то мысль была ложной. Ибо Господь, хоть и принял жертву Авеля, но допустил его убийство - а не за то ли, что он, пусть и из самых благочестивых соображений, начал проливать кровь? Каина же Бог, хотя и проклял, но в итоге пощадил и даже оградил от наказания - не потому ли, что он был бессознательным проводником и исполнителем Его воли?.. А всё же интересно, каким образом Творец отличил человеческую кровь от овечьей. Вряд ли то был чисто химический анализ - скорее всего, Он, благодаря своему всеведению, мог непосредственно наблюдать форму кровяных телец…
– Холмс, Холмс! Если вы будете и дальше богословствовать в подобном духе, мы чёрт знает до чего договоримся!
– сердито прервал его Ватсон.
– Хватит с нас и Полифема.
– Что ж, Ватсон, я готов пощадить ваши чувства: и в самом деле неприятная тема. Сам автор Священного Писания тоже решил опустить завесу над этой сценой - и кто я такой, чтобы её отдёргивать? Я всего лишь продемонстрировал вам, что некоторые подробности иных преступлений лучше скрывать. Географы старой школы надписывали на частях карты, где располагалась очередная terra incognita– «здесь живут львы». Это означало, что сюда заглядывать не стоит. Есть чудовища, которые настолько отвратительны, что лучше их не видеть вовсе.
Доктору захотелось поспорить: волей-неволей разговор его увлёк. Даже промозглая сырость, холодным языком лижущая спину, уже не казалась столь несносной.
– Всё-таки, - начал он, - чудовищ рождает сон разума. И если обращаться не к фантастическим измышлениям, а к реальности, правду всегда следует предпочесть недомолвкам. Ну вот например. Вспомните хотя бы, как мы с вами разоблачили тайну Баскервилль-холла.
Холмс выпрямился в кресле, как будто его тела коснулась гальваническая батарея.
– Что с вами?
– встревожился Ватсон.
– Пустяки, - бросил Холмс, - кажется, невралгия… Как странно, что вы сами заговорили об этом деле. Всё одно к одному.
– Да, вот вам удачный пример, - разгорячился Ватсон. Если бы не ваша проницательность и не моё перо, местные крестьяне до сих пор верили в призрачного пса, обитающего на болотах. Мы же не только раскрыли убийство, но и покончили с многовековым суеверием.
– Ох, дорогой мой друг. Вы даже не подозреваете, насколько неудачный пример выбрали. Признаться, - в этот момент в голосе великого сыщика послышалась нотка, которая была ему в высшей степени несвойственна, а именно смущение, - меня до сих терзают некие сомнения, связанные с этим делом…
– Вы меня изумляете, - Ватсон окончательно забыл о сырости и потухающем камине.
– Неужели в этом деле остались какие-то неясности?
– Нет, я не об этом… Просто есть обстоятельства, которые вам неизвестны. И они касаются как раз той тёмной области, где живут львы. Или другие чудовища, не менее опасные.
– Холмс, ну это уж слишком. Что-что, а события вокруг Баскервилль-холла я помню во всех подробностях. В конце концов, я был их непосредственным участником и даже написал о том недурную повесть - которую вы, кажется, так и не прочитали.
– Представьте себе, мой дорогой друг: можно быть в самой гуще событий и ничего в них не понять. Аристократ, о котором я упоминал, убил своих братьев на глазах у сотен людей, в честном бою. Но отнюдь не потому, что они носили мундиры другого цвета. А потому, что ему было известно, отчего его малолетняя сестра утопилась в колодце. Как я уже говорил, античный сюжет. Зато преступление было наказано, а честь семьи - сохранена.
– Вот как? Пожалуй, Еврипид взялся бы за подобную тему, - вздохнул доктор, - увы, человеческая натура порочна. Но всё же, какое это имеет отношение к баскервильскому делу?
– А вы уверены, что хотите знать?
– великий сыщик резко повернулся лицом к другу так резко, что рассохшееся кресло возмущённо крякнуло по-утиному.
– Если вы мне не доверяете, Холмс… - обиженно начал Ватсон, но тот его прервал:
– Дорогой друг, если бы я вам не доверял, то не завёл бы этот разговор. Честно говоря, мне давно хотелось посвятить вас во все подробности этой истории. Но я был связан словом, данным вашему коллеге. Сейчас обстоятельства изменились. Никто не пострадает: главное действующее лицо выведено из игры. К тому же ваша книга уже написана, так что память о семье Баскервилей останется такой, какой её хотел видеть этот благородный человек.