Подлинная жизнь мадемуазель Башкирцевой
Шрифт:
последнюю каплю. Когда пили за здоровье Марии, руки тети Нади и дяди Александра,
супругов, скрестились при чоканье с руками Грица и Муси, молодых людей, что по при-
мете предвещало их скорую свадьбу.
Своими манерами, нарядами и веселым нравом Мария все больше и больше поко-ряет
сердце своего отца. Она и не скрывает, что ей это необходимо, ведь в ее планах уве-сти
отца за границу, помирить с матерью, восстановить полноценную семью. Не зря же она
привезла
“Отца можно победить, действуя на его тщеславие”. (Запись от 23 августа 1876 го-да.) Она понимает, что в Полтаве ее отец - царь, но какое плачевное царство! В самой Полтаве
безлюдно, как в Помпее. Отец оправдывается, что после ярмарки не встретишь в городе и
собаки. Они заходят в магазин, где собираются все полтавские франты, но и там - никого.
В городском саду тоже никого. А те, кто есть вокруг нее, кто составляет ее свиту -
гиппопотамы, полтавские гиппопотамы.
Потихоньку она заводит с отцом разговоры о полтавском обществе:
– Проводить жизнь за картами... Разоряться в глуши провинции на шампанское в
трактирах! Погрязнуть, заплесневеть!.. Что бы ни было, всегда следует быть в хорошем
обществе.
Отец понимает, куда она клонит, и в свою очередь интересуется у нее, сколько мо-жет
стоить дом в Ницце, где бы можно было устраивать празднества и балы. Он тоже по-
нимает, что дочери на выданье нужна полноценная семья и прежде всего покровительство
отца. Если бы он поехал туда, то их положение в корне изменилось бы.
Это именно то, что Муся хотела от него услышать. Она знает, что могла напеть отцу
родная сестра, ее тетка, мадам Тютчева, которая тоже почти постоянно проживает в
Ницце, но родственников принципиально не принимает.
Ее отцу сорок пять лет, он молодо выглядит и она, шутя, предлагает ему быть млад-шей
сестрой и звать его Константином. Отцу это льстит, тем более что до сих пор он вра-
щается в кругу полтавской золотой молодежи.
Муся гордится, что отец все делает ради нее:
“Для человека сорока пяти лет, имеющего такой характер, он сделал серьезный шаг,
выставив любовницу, с которой жил три года, из-за девочки, которую почти не знал”.
(Неизданное, 9 сентября 1876 года.)
Постепенно между отцом и дочерью налаживаются доверительные отношения. Она
счастлива, что у нее, наконец, есть “настоящий отец, как в книгах”. Дочь хочет поехать
навестить свою старую знакомую госпожу Милорадович, мать Грица, но отец противится
этому, потому что m-me Милорадович может подумать, что Муся имеет виды на Грица.
Мария
бирается замуж за Милорадовича, как бы этого ни хотела ее мать.
– Напрасно твоя maman считает его прекрасной партией, Милорадович - только животное, нагруженное деньгами.
Соглашаясь с ним относительно Милорадовича, она в свою очередь при каждом удобном
случае оттачивает стрелы своего красноречия на родной тетке, его сестре, мадам
Тютчевой, как на главном своем враге и враге всей ее семьи. Отец, в конце концов, при-
нимает ее сторону, что для нее принципиально:
“Я не стеснялась относительно его сестры Т.; я даже сказала отцу, что он находится под ее
влиянием, и что поэтому я не могу на него рассчитывать.
– Я!
– вскричал он, - о нет! Я люблю ее меньше других сестер. Будь покойна, увидев тебя
здесь, она будет льстить тебе, как собака, и ты увидишь ее у своих ног”. (Запись от 2
сентября 1876 года.)
“Если я не одержала других побед, то одержала победу над отцом: он говорит, он ищет
моего одобрения, слушает меня со вниманием, позволяет мне говорить все что угод-но о
своей сестре Т. и соглашается со мной”. (Запись от 7 сентября 1876 года.)
Если ее побежден ее отец, известный ловелас и гуляка, то, что говорить о юнцах,
окружающих Марию. Все просят у нее фотографии, кто хочет отдать за портрет два года
своей жизни, кто обещает до гроба носить портрет в медальоне на груди. В общем, обык-
новенный, можно сказать, дежурный, романтический лепет того времени.
Всех, однако, перещеголял князь Мишель Эристов, он готов вынести двенадцать ударов
хлыстом за ее портрет в одежде капуцинов. Муся заставляет его вынести это испы-тание, обнадеженный Мишель просит у своей маман разрешения сделать предложение Марии
Башкирцевой, ведь он ей по крови вовсе не двоюродный брат. А значит, и не должно быть
запрещения от православной церкви. Княгиня Эристова, смеясь, рассказыва-ет об этом
Марии, Мишель - глуп и юн, ему всего восемнадцать лет. Замуж за него? Нет, ни за что! А
вот заставить таскать себя в кресле по большой лестнице вверх и вниз, и сно-ва вверх и
вниз, это можно.
Князь Мишель Эристов выписывает для нее кегли, крокет и микроскоп с коллекци-ей
блох. Наскучив блохами, она сажает перед собой на пол Гриц и, используя его, как
мольберт в два счета рисует карикатуру на Мишеля.
Гриц и Мишель мечтают провести зиму в Петербурге, говорят они об этом с явным